Добывайки на реке

– За добычей? – усмехнулся Хендрири. – За какой? Нет, нам не добытчики нужны – было бы что добывать. Они не оставят нам ни крошки, этот мальчишка и его дед, уж я-то знаю. Нам придётся рассчитывать только на наши запасы.

– Пока их хватит, – хмуро проговорила Люпи.

– Пока их хватит, – повторил Хендрири, – таких, какие есть.

Глаза всех присутствующих обратились к нему, пока Люпи не уточнила:

– …А хватит ненадолго.

Взглянув на полки с продуктами, она быстро отвела глаза и неожиданно покраснела.

– Насчёт добычи… – заикаясь, проговорила Хомили. – Я имела в виду – выходить из дома… на огород… за бобами и горохом… и всё в таком роде.

– Это всё склюют птицы, – сказал Хендрири. – Стоит человекам запереть дом и уехать, птицы вмиг об этом узнают… И что ещё важнее, в окрестных лесах водится больше хищников и всяких вредных тварей, чем в других местах графства. Это ласки, лисы, горностаи, барсуки, сорокопуты, сороки, ястребы-перепелятники, пустельга воробьиная, вороны…

– Хватит, Хендрири, – попросил Под, – а то Хомили уже дурно…

– Ничего, ничего, – пробормотала та и попросила воды.

Отпив глоток из желудёвой чашки, Хомили подпёрла рукой голову и уставилась на стол, но Хендрири, увлёкшись, казалось, ничего не заметил и удовлетворённо закончил свой длинный перечень:

– …совы и канюки. Вы сами видели шкурки, прибитые над дверью пристройки, и птиц, наколотых на шипы боярышника. Этот куст называется «виселица лесника». Когда старик здоров и обходит лес, все эти твари сюда носа не кажут. И мальчик ему помогает. Но когда их тут не будет…

Хендрири поднял тощие руки и возвёл глаза к потолку.

Все молчали. Арриэтта взглянула украдкой на Тиммиса и увидела, что лицо его посерело.

– А когда они закроют ставни и запрут двери, – вдруг снова заговорил Хендрири, – как, вы полагаете, мы выберемся наружу?

Он торжествующе обвёл взглядом стол, словно привёл неоспоримый довод. Хомили, по-прежнему не поднимая глаз, ничего не ответила, уже сожалея о том, что вообще открыла рот.

– Ну, всегда можно найти выход из положения, – пробормотал Под.

– Например? – налетел на него Хендрири. – Какой? – И не успел Под ответить, как загремел: – В последний раз, когда человеки уезжали отсюда, на дом напали полевые мыши… повсюду кишели: здесь, внизу и наверху, поэтому теперь, когда уезжают, всё запирают крепко-накрепко, пауку внутрь не пролезть.

– И не вылезти наружу, – добавила Люпи.

– И не вылезти наружу, – согласился Хендрири и, словно устав от собственного красноречия, глотнул воды.

Несколько мгновений все молчали, затем Под, откашлявшись, сказал:

– Ну не навсегда же они уезжают.

Хендрири пожал плечами.

– Кто знает?

– Мне кажется, – сказал Под, – что без лесника здесь не обойтись. Скажем, этот уйдёт, так пришлют другого. Дом не будет пустовать долго: и стоит удобно, на самой опушке леса, и вода сюда проведена…

– Как знать, как знать… – с сомнением проговорил Хендрири.

– Ваша задача, как я понимаю, – продолжил Под, – продержаться здесь какое-то время.

– Именно, – подтвердил Хендрири.

– Но какое именно, вы не знаете – так?

– Так, – подтвердил Хендрири.

– И чем больше вы сможете растягивать запасы, – продолжил развивать свою мысль Под, – тем дольше сможете продержаться…

– Разумеется, – согласилась Люпи.

– И чем меньше у вас будет едоков, тем надольше вам хватит еды.

– Верно, – подтвердил Хендрири.

– Скажем, вас шестеро…

– Нас девять, – уточнил Хендрири, обводя взглядом стол.

– Мы не в счёт, потому что съезжаем с квартиры, – сказал Под и, обернувшись к Хомили, спокойно спросил: – Ты ведь согласна со мной, да?

Настала гробовая тишина. Хомили вытаращила на мужа глаза как на сумасшедшего, и ему пришлось в отчаянии пнуть её под столом ногой. Судорожно проглотив комок в горле, она тут же закивала и с трудом проговорила, хлопая ресницами:

– Согласна…

Поднялся страшный шум: вопросы, советы, доводы, возражения.

– Ты сам не знаешь, что говоришь, Под, – снова и снова повторял Хендрири, а Люпи так же безостановочно спрашивала:

– Съезжаете? Но куда?

Наконец Хендрири сказал, окинув взглядом всех сидевших за столом с таким видом, словно собирался сделать публичное заявление:

– Нечего спешить, Под. Конечно, тебе решать, но мы попали в беду все вместе и пока хватит наших запасов, таких, какие есть. Что наше – то ваше.

– Это очень великодушно с твоей стороны, – сказал Под.

– Вовсе нет, – возразил Хендрири. – Скорее справедливо.

– И по-человечески, – добавила Люпи (видно, ей очень нравилось это слово).

– Но, похоже, – продолжил Хендрири, так как Под ничего не ответил, – ты уже всё решил.

– Верно.

– В таком случае нам остаётся одно: объявить собрание закрытым и пожелать вам удачи и хорошей добычи.

Хомили пробормотала что-то в ответ, и в комнате повисло неловкое молчание – все отводили от них глаза.

– Пошли, старушка, – сказал наконец Под, обернувшись к Хомили, и помог встать с места, а потом повернулся к Люпи, которая снова покраснела до корней волос: – Ты нас извини, но нам надо кое-что обсудить.

Все поднялись, и Хендрири, проводив их до дверей, озабоченно спросил:

– Когда думаешь уходить, Под?