Добывайки на реке

— И все же, — сказал он, поднимаясь с места, — если бы там что-нибудь было, мы бы, надо думать, нашли. Ведь и пол подымали, и дыру под часами законопатили.

Он громко зевнул и потянулся.

— Что ж, пойду. Спасибо за пирог.

Миссис Драйвер шевельнулась.

— Они и сейчас могут быть здесь. Откуда мы знаем? — не уступала она. — Половина комнат в доме закрыта.

— Нет, вряд ли; мы столько сторожили тогда, да и следы какие-нибудь они оставили бы. Нет, не думаю. Мне кажется, они убежали, — конечно, если было кому убегать.

— Еще как было! Но что толку об этом говорить, когда этот Эрни Ранэйкр поднял меня на смех. Лучше скажите мне, — она проницательно взглянула на него, — вы-то почему так изменились?

— Не могу сказать, что я изменился. Просто стал об этом всем думать. Помните шарф, который вы тогда вязали? Серый такой. Вы не запамятовали, какого цвета были спицы?

— Спицы?.. Вроде бы кораллового… Такие розоватые…

— Кораллового?

— Сейчас я вам их покажу. Они у меня здесь.

Миссис Драйвер подошла к шкафу, выдвинула ящик, и вынула пучок спиц, перевязанных шерстинкой.

— Вот они, эти две спицы. Скорее розовые, чем коралловые. Почему вы спрашиваете?

Крэмпфирл взял в руки связку. С любопытством повертел в руках.

— Почему-то мне казалось, что они желтые… — сказал он.

— Верно. Подумать только, что вы запомнили. Начала вязать я и вправду желтыми, но потом одну из них потеряла; в тот день ко мне приехала в гости племянница, и мы пили чай в саду.

Повертев связку, Крэмпфирл вытащил одну спицу; она была янтарного цвета и слегка просвечивала. Он задумчиво измерил ее пальцами.

— Вторая такая же? Как эта, да?

— Верно. А что, вы ее нашли?

Крэмпфирл покачал головой.

— Не совсем так.

Он глядел на спицу, крутя ее перед глазами: той же толщины та, другая, и, если взять в расчет, что видна она была не целиком, той же длины. Освещенная луной, она казалась на фоне темной воды хрупкой, как стекло. Мачта? Не веря своим глазам, он низко свесился через перила моста, стараясь получше рассмотреть все. На корме, облитое со всех сторон серебром, мелькало весло — словно рыба. Когда суденышко подплыло ближе, он рассмотрел, что весло — это десертный нож, заметил странную форму навеса и неглубокую, как у баржи, осадку корпуса… Сигнальные флаги, спускавшиеся с топа мачты, были, скорее, похожи на одежду, которую вывесили на просушку, — крошечные штаны, трусики и кальсоны; венчала все это красная фланелевая юбка, хлопающая на ветру. Детская игрушка, подумал было Крэмпфирл, брошенная и забытая, оставленная на волю волн… И тут, когда суденышко подошло к тени от моста, он различил в свете луны лицо, глядевшее с кормы наверх, — бледное, как яичная скорлупа, с расплывчатыми чертами. Взмах весла, блеснувшего, как рыбий хвост, разбил поверхность воды на блестки, — и посудинка исчезла под мостом.

Нет, решил Крэмпфирл, стоя на кухне и вертя в руке спицу, он не станет рассказывать об этом Драйвер. Ни это, ни то, как суденышко выплыло из-под моста и двинулось вниз по течению. Черный силуэт четко выделялся на сверкающей воде, так же четко была очерчена летящая по ветру одежда… Не расскажет он и про то, как, становясь все меньше и меньше, оно наконец скрылось в тени от дерева, наброшенной, точно шаль, на залитую лунным светом реку, и больше он его не видел.

Крэмпфирл вздохнул и, положив спицу вместе с остальными, тихонько задвинул ящик. Нет, он ни о чем не расскажет Драйвер. Во всяком случае, не сегодня. Сегодня — нет.