Дочь

Я заглянула в холодильник. В глазах все расплывалось. Какие-то предметы – продолговатые, четырехугольные. Я нащупала сыр и масло. Холодные масляные комья плохо мазались на хлеб. Тэд забрал у меня нож и сделал сэндвич.

Тем временем я нашла номер телефона Никиты, записанный на розовом стикере, приклеенном к пробковой доске в стенном шкафу. Никита тоже не ответила. Неудивительно. Ведь телефон у нее в сумке под столом, а сама она танцует. Что еще делать в клубе, если пришли. Все уже устали и хотят домой, зевают, но приходится ждать, пока Наоми и Никита закончат наконец танец. А тем хоть бы что, веселятся вовсю. Телефон звонит под столом, но никто не слышит. Шен, должно быть, тоже не спит. Тревожится, ждет. Только год прошел после ее развода с Нилом, одной в такие моменты куда тяжелее.

Половина третьего. Пора звонить Шен. Набирая номер, я вспомнила, как неделю назад она мне говорила, что Никита ей все рассказывает и советуется по любому поводу. Тогда я ей даже позавидовала: Наоми уже давно этого не делала. Теперь же я была рада, что Никита все еще доверяет матери. Значит, Шен знает, где их найти.

Она сняла трубку, голос сонный. Должно быть, заснула, как и я.

– Привет, Шен, – я попыталась говорить спокойно. – Извини, что разбудила. Где они, не знаешь? – Мне даже удалось рассмеяться. – Мы собрались за ними заехать, но Наоми забыла сказать, в какой клуб они пошли.

– Погоди, погоди…

Я представила, как она садится, приглаживает волосы, смотрит, прищурившись, на будильник на прикроватном столике.

– Я ничего не поняла. Повтори, пожалуйста.

Я вздохнула и медленно произнесла:

– Наоми до сих пор нет дома. Они, наверное, пошли куда-то после ужина. Никита тебе ничего не говорила?

– Так ведь ужин у них намечен на завтра, Джен.

– Нет, завтра будет вечеринка. А сегодня просто ужин.

– Насчет сегодняшнего ужина я ничего не знаю. А Никита здесь. Она очень устала и сразу заснула, когда я привезла ее после спектакля.

– Что? – тупо произнесла я. Услышанное просто не укладывалось у меня в голове.

– Я забрала ее сразу после спектакля, – повторила Шен. А затем спустя секунду тихо добавила: – И никакого ужина не было.

– Но Наоми сказала… – я не могла говорить, во рту пересохло, – она надела новые туфли и сказала…

Я вела себя как ребенок, которому не хочется принимать действительность такой, какая она есть. Ведь она надела новые туфли и ушла с сумкой, полной одежды. Как это не было ужина? Может быть, Никиту не пригласили?

– Я спрошу у Никиты, – произнесла Шен после долгого молчания. – И сразу перезвоню.

Перед моим носом с легким щелчком захлопнулись ворота, отделяющие меня от мира, где дети спокойно спят в своих постелях, уютно свернувшись под одеялами, и не надо звонить приятельнице в половине третьего ночи.

Стулья на кухне были холодные и жесткие. Я посмотрела на Тэда, удивившись, какое у него бледное лицо, и хотела что-то сказать, но боялась раскрыть рот. Знала, что закричу.

Зазвонил телефон, я моментально схватила трубку, но к уху приложила не сразу.

– Дженни, ты меня слышишь? – Голос Шен звучал с придыханием. – Не было никакого ужина. После спектакля все сразу разошлись по домам.

В ушах возник слабый назойливый звон, заполняя тишину, возникшую после ее слов. Я ухватилась за край стола, чтобы унять головокружение. Вокруг меня закачался мир.

– А можно мне поговорить с Никитой?

Долгое молчание свидетельствовало о том, как плотно закрылись передо мной ворота, отделяющие от благополучного мира.

– Но она спит, – нерешительно проговорила Шен.

Что значит спит? Как это так? Никита, целая и невредимая, спокойно спит, а наша дочь неизвестно где. Меня охватила злость.

– Наоми, возможно, похитили, ей угрожает опасность. А Никита наверняка знает что-то такое, что поможет ее найти… – У меня перехватило дыхание.

Тэд выхватил трубку.

– Привет, Шанайя. – Он на секунду замолк. – Да, я понимаю, тебе не хочется будить Никиту… Его голос был спокойный, с повелительными нотками. Вот так он разговаривал с врачами-ассистентами, когда они звонили ему, чтобы сообщить о проблемах в отделении нейрохирургии. – Но, понимаешь, если Наоми не появится в ближайшие минуты, нам придется звонить в полицию. А Никита может сообщить какую-то полезную информацию… – он замолк. – Да. Хорошо, мы выезжаем. Скоро будем у тебя.

Перед отъездом я заглянула в комнаты мальчиков. Наклонилась над постелью одного, потом другого. Тео зарылся под одеялом с головой и мирно сопел. Эд разметался в постели. Черная челка была влажной от пота. Выпрямившись, я поймала в зеркале свое отражение, освещенное уличным фонарем из окна, и не узнала. Казалось, там стоит какая-то незнакомая женщина, намного старше. Волосы всклокочены. Я причесала их расческой Эда.

У школьного театра Тэд остановил машину, и мы вылезли.