Дочь адмирала

— Нет. Он стар и серьезно болен. Об этом не может быть и речи.

— Значит, ехать надо ей. Как по-вашему, он станет хлопотать, чтобы ей разрешили приехать?

— Сложность заключается в том, — сказала Ирина, вспомнив свои беседы с Джеком Тэйтом, — что он понятия не имеет, как к этому подойти и какой тон взять с русскими.

Михаил задумался.

— Поскольку ее отец занимает весьма высокое положение, как-никак адмирал, его приглашение должно сработать.

Они решили, что наилучший путь побудить Джексона Тэйта к действию — попросить американское консульство в Москве написать ему и посоветовать пригласить дочь в Соединенные Штаты.

Ирина одобрила идею.

— Уверена, адмирал Тэйт с большей готовностью откликнется на официальное письмо, чем на мое. Если ему напишу я, он наверняка подумает, что я опять создаю для него невыносимую ситуацию. Джексон Тэйт еще не забыл, как его выдворили из России. Он не верит, что его пустят туда, как не верит, что Викторию выпустят оттуда.

Михаил улыбнулся.

— Не исключено, что он прав. Но надо попытаться.

— Сначала я встречусь с Викторией.

Когда Ирина встретилась с Зоей и Викой Федоровыми, она рассказала им обеим о болезни Джека. Зоя грустно покачала головой.

— Это ужасно, — сказала она. — Джексон — и старый. Не могу себе этого представить.

— Он не может умереть, — решительно заявила Виктория. — Я должна хотя бы раз увидеться с ним.

Ирина сказала:

— Уверяю тебя, не в его силах приехать к тебе. А ты, если б можно было, поехала к нему?

— Конечно, — ни секунды не колеблясь, ответила Виктория.

— Эта попытка может раз и навсегда разрушить все, чего вы тут достигли. И при этом еще вопрос, разрешат ли тебе выехать.

Зоя кивнула:

— Послушай ее, Вика. Она все верно говорит.

— Мне все равно. Я всю жизнь мечтала об отце. Я хочу поехать к нему.

— Хорошо, — сказала Ирина. — Раз так, начинаем.

Встреча с американским консулом Джеймсом Г. Хаффом состоялась на Красной Площади. Вместе с Викторией и Ириной на ней присутствовал и Михаил Агурский. Хафф согласился написать адмиралу Тэйту и сообщить ему, что он может пригласить в гости свою дочь.

ВИКТОРИЯ

7 сентября 1974 года.

Дорогой м-р Тэйт,

Ваша дочь Вика попросила меня перевести ее письмо к Вам. Я с удовольствием выполнил ее просьбу, хотя моих знаний явно недостаточно. Простите за ошибки.

Михаил Агурский.

Мой дорогой, мой любимый папочка, Как ты поживаешь? Мы страшно обрадовались, получив твое письмо, Я пришла в сильное волнение, но, дочитав до конца, очень расстроилась. Сколько же несчастий может выпасть на долю одного человека? Главное сейчас — твое здоровье. Тебе надо собрать все силы, чтобы победить болезнь. Если я правильно поняла, худшее уже позади.

По рассказам мамы, ты очень мужественный и сильный человек, способный преодолеть все трудности. Поэтому все, что тебе сейчас необходимо, это огромное желание выздороветь, а все остальное приложится, правда? Ты даже не можешь себе представить, какую радость доставляет мне каждая строчка твоего письма.

Мысленно я все время молюсь, чтобы ты выздоровел. В нашей жизни было больше плохого, чем хорошего. Я надеюсь на лучшее будущее.

Иногда, когда мне случается раздавать автографы своим поклонникам, я желаю им счастья, такого же огромного, как слон. Тебе я желаю здоровья и счастья — такого же огромного, как все слоны в мире.

Дорогой папочка, я не знаю, как приблизить день нашей встречи. Очень жаль, что мы так долго были оторваны от Ирины, а других источников информации о тебе у нас нет.