Дочь бутлегера

После этого вечеринка несмотря на отсутствие более крепких напитков, чем пенистый сидр и чай со льдом, развернулась вовсю. Обеденный стол был заставлен холодными закусками; хохот и гул голосов никак не давали мне сосредоточиться на собственных мыслях. Минни пришла в восторг по поводу того, что я преодолела первый барьер, и попыталась заставить меня прямо в разгар буйного веселья сесть и заняться планированием дальнейшей избирательной кампании.

— Только не сегодня! — воскликнул Сет, хватая жену за руку и вытаскивая ее в просторный центральный холл у лестницы, где начинались танцы под музыку гитар и скрипок.

На лестничной площадке столпились подростки — кузены, племянники и племянницы, глазеющие на взрослых. Они всегда раскачиваются долго. Тем не менее, увидев притопывающие ноги, я подала знак младшему сыну своего брата Хейвуда. Стиви уже исполнилось восемнадцать, и он заканчивал Западную Коллтонскую школу. Покраснев, паренек прошел мимо отца, выделывающего сложные пассажи на скрипке, и встретил меня внизу лестницы. Кто-то убрал персидский ковер, застилавший паркет, и мы со Стиви присоединились к Минни с Сетом. Затем Уилл протянул свою гитару Рэйду, и все встретили громкими аплодисментами помесь ирландской джиги и сельской чечетки, которую исполнили Уилл и Фитци, рыжеволосая подружка Рэйда. (Как я успела выяснить, Фитци оказалась очаровательной третьекурсницей юридического факультета по имени Патси Фитцджеральд, приехавшей на лето на практику в Роли.)

Большинство подростков были знакомы с чечеткой, и вскоре почти все присоединились к танцу. В холл приходили новые танцоры, и мы с Минни пошли по рукам. Через какое-то время меня снова подхватил Стиви.

— Так чье сердце ты собираешься разбить в этом году? — спросила я, когда мы, покинув зал, забежали на кухню выпить по стакану сидра.

— Только не я, — пожал плечами он, внезапно став серьезным.

— Кто-то разбивает твое сердце?

— Именно об этом я и хотел поговорить с тобой, — сказал Стиви. — Ты не уделишь мне минутку?

— Разумеется. Что там у тебя стряслось?

Взяв стаканы, мы вышли на веранду, и я присела на стенку из белого кирпича. Стиви прислонился к столбу. После духоты битком набитого танцевального зала мягкий ночной воздух показался особенно приятным. Над головой луна, которой оставалась одна ночь до полнолуния, сияла подобно видавшему виды серебряному подносу, передающемуся из поколения в поколение: чеканка уже почти стерлась, но тем не менее он остается ценной семейной реликвией. Я уже успела избавиться от пиджака и переоделась в менее пеструю юбку, но на мне по-прежнему оставались красные лакированные сапожки, сверкающие в лунном свете. Легонько постучав каблуками, я посмотрела на Стиви и поймала на себе его взгляд.

— Ну как, ты уже чувствуешь себя на седьмом небе от счастья?

— Пока что нет. Задашь мне этот вопрос через месяц, после второго тура.

— Ты победишь, — уверенно заявил он. — Минни утверждает, что у тебя харизматичный образ, а отец говорит, что она знает толк в политике.

— В этом он прав, — согласилась я, — но ведь ты хотел поговорить со мной не об этом, так?

— Что происходит с Гейл Уайтхед?

— С чего ты взял, что с ней что-то происходит? — ощетинилась я.

Стиви терпеливо смерил меня взглядом.

— Она сама это сказала. Сказала, что не хочет об этом говорить, но если мне действительно интересно, я могу спросить у тебя.

— Стиви…

— Это и есть те самые доверительные отношения между адвокатом и его клиентом, о которых так много говорят в юридическом колледже? — спросил он.

Я оперлась на руки.

— Если ты все еще собираешься поступать на юридический, тебе пора перестать думать о нем как о звукозаписывающем павильоне киностудии. Я не знала, что вы с Гейл в близких отношениях.

— Это только самое начало, — признался Стиви. — Мы с ней дружим уже очень давно, но в последнее время… Не знаю. Как будто сейчас, когда до окончания школы осталось совсем немного, мы вдруг поняли, что, может быть, это не просто дружба.

Прежде чем я успела промолвить какую-нибудь мудрость, подобающую старшей тетке, Стиви снова улыбнулся.

— Да, нам уже говорили о ностальгии и страхе перед будущим. Мы также понимаем, что впереди еще четыре года колледжа, и только потом можно будет думать о чем-то серьезном. И все же сейчас…

Ах, это сладкое время сейчас!

— В любом случае, Гейл правда сказала, что ты мне все объяснишь, — с жаром закончил Стиви.

Поверив, я ему рассказала все.

После того, как я закончила, Стиви долго молчал. Все дети выросли, зная о том, что мать Гейл была убита, но только сейчас, когда между ними возникло чувство, Стиви, наверное, впервые увидел все в новом свете.

Он бросил на меня взгляд, красноречиво говорящий: «Господь, вот он я, посылай меня», и я, вскочив, крепко его обняла.

— Спасибо за предложение, милый мой. Обещаю, что если мне встретятся драконы, с которыми ты сможешь расправиться, я обязательно тебя позову.

* * *

Когда мы со Стиви вернулись в дом, веселье уже начинало стихать.