Дочь часовщика

— Вот еще, — проворчала я, стараясь не показывать, как приятна мне была его похвала. — Я не собираюсь замуж. А если и соберусь, уж постараюсь, чтобы у него хватило средств нанять кухарку. У меня другие планы на будущее. И в них не входит становиться бесплатной прислугой для мужа.

— Да, это не занятие для девушки ваших талантов. Сожалею, что вы теперь тратите время и прислуживаете мне. Вы не обязаны это делать.

— Мне это нравится, — спохватилась я и шутливо закончила: — Это такая честь — готовить для барона и окружного наместника. Ну а если из моей затеи с ювелирной лавкой ничего не выйдет — наймусь поварихой к какому-нибудь аристократу, а вы дадите рекомендации.

Он с сомнением покачал головой.

— Не отрицайте, ваша милость — из моей затеи вышел толк. Думаю, вы теперь в полном порядке, потому что не получаете яд.

Я нахмурилась. Нахмурился и полковник.

— Все-таки считаете, что это была Барбела?

— Не знаю. Все может быть.

— Я попросил госпожу Шварц переводить ей ежемесячно пенсию, чтобы она ни в чем не нуждалась. Все же думаю, что дело не в яде, а в чем-то другом. Верно, теперь мое сердце бьется ровно. Но это может быть и потому, что вы проводите больше времени со мной. Я уже говорил, что ваше присутствие действует на меня благотворно.

— Да, говорили.

Я наклонила голову, делая вид, что собираю тарелки, чтобы он не заметил моего румянца. Его слова меня смутили.

Конечно, дело в моем даре. Я невольно исправляю эти самые… как их там… скрытые симпатические связи, эфирные флюиды… вот почему ему хорошо в моем присутствии. Только поэтому.

— Завтра приедет новая кухарка, сестра Марты. Она не связана ни с вашими местными недоброжелателями, ни с вашими старыми врагами. И я больше не буду для вас готовить. А сегодня… помните, вы обещали мне прогулку в центр лабиринта и пикник? Пора вам выполнить обещание. Я соберу корзину. Погода отличная. Пойдете?

Я робко глянула на него, не зная, как он отнесется к приглашению.

— Обязательно, — торжественно кивнул он.

— Надеюсь, в этот раз в нас не будут стрелять. Что с тем бродягой? Он признался?

— Нет, стоит на своем. Он по-прежнему в тюрьме в Шваленберге. Но, думаю, опасаться нам нечего: мои местные недоброжелатели притаились, стали тише воды ниже травы. Надеюсь, взялись за ум. Но за пределы поместья мы не выйдем. И возьмем с собой Кербера, он будет нас охранять.

Отправились в полдень, когда полковник завершил дела в библиотеке. Мне как раз хватило времени собрать корзину с провиантом и подумать, как одеться.

День выдался жаркий, сухой — редкость этим дождливым летом. Поэтому я не упустила возможности достать любимое летнее платье из тонкого розового муслина в цветочек. Надеюсь, моему спутнику будет приятно смотреть на меня. Почему-то это соображение показалось важным, и очень хотелось, чтобы его милость заметил, как идет мне этот цвет и как ладно корсаж облегает грудь и талию.

Поэтому на сборы потратила почти час, и готовилась всерьез, основательно. Заново переплела косы, выпустив пару локонов, заменила ленту на шляпке — в тон платью. Прилаживать новое украшение было удобно, нацепив шляпку на череп одного из скелетов в спальне.

Когда нарядилась перед выходом, глянула на себя в зеркало, порадовалась собственному свежему виду, но в последний миг устыдилась.

Что за суету я развела! Словно на свидание собираюсь! Все это лишнее. Вздор!

Cорвала ленту со шляпки и сердито бросила ее на кресло. И так сойдет. Я всего-навсего иду подышать свежим воздухом с наместником. С человеком, на которого я работаю и за самочувствием которого я слежу. Нечего глупить и наряжаться, как кокетка.

Фон Морунген ждал у крыльца, развлекаясь тем, что бросал палку Керберу. Пес носился за ней со рвением щенка, но иногда останавливался, недовольно мотал головой и поскуливал.

— Майя, Кербер стал поскрипывать. Что-то разладилось в его механическом каркасе. Можете и его осмотреть? — озабоченно спросил полковник, быстро оглянувшись на меня, а потом схватил пса за загривок и потрогал металлические штыри в его груди.

— Давно надо было, — согласилась я. — Сделаю. Может, оставить его дома?

— Он будет обижен и несчастен.

— Тогда займусь им вечером.

Полковник отпустил пса, выпрямился и вдруг застыл. Его стального цвета глаза странно блеснули. Он пристально посмотрел на меня, а потом его взгляд скользнул ниже по телу, до атласных туфелек, задержался на щиколотках, медленно двинулся выше. Я торопливо одернула юбку, поправила поясок и крепче вцепилась в ручку корзины.

Пульс участился, когда его взгляд вернулся к моему лицу. Он еще пару секунд смотрел на меня, прищурившись, а я стремительно краснела, не понимая, к чему такой осмотр и что Август при этом думает.

Будь на его месте какой-нибудь юнец из Ольденбурга, например, сын аптекаря, я бы тщеславно предположила, что он совершенно ошеломлен моим видом и готовится сказать какую-нибудь неуклюжую, милую глупость. Но заподозрить полковника в таком намерении было решительно невозможно.

Он легко нахмурился и промолвил:

— Майя, вы…

Однако тут же крепко сжал губы, неловко потер затылок, протянул руку и приказал: