Дочь «Делателя королей»

Мы будем плыть весь вечер и всю ночь через Узкое море до нашего родного порта Кале. Отец и его команда знает эти воды до каждого дюйма их глубины. Наш корабль недавно отремонтирован и вооружен, как боевое судно, но с комфортом, достойным короля. Мы плывем на восток с попутным ветром, и небо ясно. Изабель будет отдыхать в королевской каюте на главной палубе, а я останусь с ней. Отец и мать займут большую каюту на корме. Джордж останется в каюте капитана. Скоро нам накроют ужин, а затем мы будем играть в карты при свечах, огоньки которых колеблются в такт покачиваниям корабля, и, наконец, мы пойдем в постель, где я засну под скрип досок, дыша запахом морской соли и убаюканная плавным движением волн. Я свободна: закончилось мое время на службе у королевы, закончилось навсегда. Я больше никогда не увижу Элизабет Вудвилл. И никогда не буду ей служить. Она никогда не простит меня и никогда больше не услышит моего имени; но зато мне никогда больше не придется сносить ее молчаливое презрение.

— Ветер усиливается, — замечает Иззи, когда мы выходим прогуляться по главной палубе перед ужином.

Я поднимаю голову. Штандарт на вершине мачты громко хлопает, а чайки, следующие за кораблем, кружатся далеко позади и возвращаются к берегам Англии. Маленькие перламутровые облака вытянулись вдоль горизонта и превратились в широкие серые перья.

— Ничего страшного, — говорю я. — Пойдем к себе, Иззи. Мы никогда раньше не жили в такой роскошной каюте.

Мы идем к двери, и, когда она кладет ладонь на латунную ручку, корабль проваливается вниз; Изабель от неожиданности падает на дверь, а потом вваливается в каюту. Она бежит к кровати, а я следую за ней по пятам.

— С тобой все в порядке?

Новая большая волна ударяет в борт корабля, и мы летим к противоположной стене, Иззи наваливается на меня и прижимает к перегородке.

— Ложись в постель, — говорю я.

Палуба снова поднимается, и мы пробираемся к кровати, Изабель хватается за столбик балдахина, а я цепляюсь за нее. Я пытаюсь смеяться над внезапной встряской, которая заставляет нас шататься как пьяные, но Иззи плачет:

— Я говорила, что будет буря!

Ее глаза кажутся огромными в сумраке каюты.

— Это всего несколько больших волн. — я смотрю в окно. Облака на горизонте, с утра казавшиеся такими светлыми, теперь потемнели и широкими черными полосами наползают на солнце. Само солнце стало красным и зловещим, хотя день еще не закончился. — Не хочешь прилечь отдохнуть?

Я помогаю ей забраться на кровать, но потом корабль внезапно обрушивается в пропасть разверзшихся вод, и я падаю на колени на пол.

— Иди сюда, — просит Иззи. — Иди ко мне. Мне так холодно.

Я наклоняюсь к своим туфлям, но не решаюсь их снять. Я чего-то жду, кажется, все вокруг замерло в ожидании. Внезапно наступает тишина, словно жизнь вокруг нас остановилась, словно небеса ждут Божьего знака. Корабль почти неподвижен, штиль успокаивает волны, ветер, что упорно гнал нас домой на восток, тихо вздыхает, словно исчерпал все силы. В тишине мы слышим, как в последний раз хлопают и провисают паруса. От этого молчания меня пробирает дрожь.

Я выглядываю из окна. Море кажется плоским, как болото, и корабль словно застрял в иле. Ни одного дуновения ветра. Тучи низко нависают над мачтой корабля, нависают над морем. Ничто не движется в замершем мире, чайки исчезли, матрос на верхушке мачты громко говорит:

— Господи Иисусе, спаси нас, — и начинает спускаться по веревочным снастям вниз на палубу.

Его голос странно отдается эхом, словно все мы сидим в ловушке под стеклянной миской.

— Господи Иисусе, спаси нас, — повторяю я.

— Убрать паруса! — громкий голос капитана разрывает тишину. — Взять рифы.[16]

И мы слышим топот босых ног матросов по палубе. Море, словно жидкое стекло, отражает небо, и пока я смотрю на него, оно начинает шевелиться, словно дышит.

— Она переводит дух, — говорит Иззи.

Ее лицо встревожено, глаза кажутся темными провалами на белой коже.

— Что?

— Она переводит дух.

— Ничего страшного, — я стараюсь говорить уверенно, но тишина, разлитая в воздухе, и предчувствие Изабель пугают меня. — Не бойся, это просто затишье.

— Сейчас она переведет дыхание и снова засвистит, — говорит Иззи. Она отворачивается от меня и снова ложится на спину, ее круглый живот высоко вздымается над ней. Она поднимает руки и вцепляется в резную спинку кровати, в то время, как ее ноги вытягиваются, словно пытаясь найти опору. Она готовится к новому удару волны. — Сейчас, сейчас она засвистит.

Я стараюсь говорить бодро и уверенно:

— Нет, Иззи, нет.

В этот момент от свиста ветра у меня перехватывает дыхание. Ветер, воющий как стая демонов, обрушивается на нас с потемневшего неба, корабль начинает поворачиваться вокруг своей оси, когда море под нами вдруг вспучивается и подкидывает нас к облакам, расколотым белой молнией.

— Закрой дверь! Запри ее! — кричит Иззи, когда двойные двери каюты распахиваются.