Дочь дьявола

Граф встретился взглядом с сыном. Услышал тихий вскрик Арабеллы. Боже, он всегда молился, чтобы дети не узнали о случившемся больше двадцати лет назад! Но надежды не сбылись. От неимоверного напряжения болела голова, в висках стучало. Граф увидел Рейну Линдхерст в объятиях Адама и ее отца, застывшего от негодования.

— Джованна, — негромко и очень отчетливо сказал он, обращаясь в эту минуту не только к ней, но к Рейне и своим детям, — я уже сказал, что Кассандра была невинна и даже более, чем ты думаешь. Именно я вынудил ее отплыть со мной в Геную. Украл ее за день до свадьбы у Эдварда Линдхерста, человека, за которого она должна была выйти замуж. — И, не обращая внимания на удивленный вскрик Рейны, продолжал: — Я хотел жениться на ней, но она противилась. Кассандра стала моей узницей, Джованна, и лишь через много месяцев ответила на мою любовь. Позволь мне спросить, Джованна, ты все-таки замышляла бы убить Кассандру, будь она моей женой?

И Джованна поняла, что он не лжет. Воспоминания, так много воспоминаний. Чезаре, сводный брат графа, говорил, что англичанка держалась совсем не так, как ведут себя обычно любовницы. Такая молодая, гордая, золотоволосая.

Она отыскала глазами Арабеллу. Молодая, золотоволосая и гордая, совсем как мать.

— Ты причинила всем столько горя и несчастий, Джованна, — покачал головой граф, пристально наблюдая за ней. — Ранила многих ни в чем не повинных людей, включая собственного сына. Этому нужно положить конец.

— Ты оставил меня у Хар эль-Дина, — прорычала она, тяжело навалившись на кресло сына, в котором он столько раз судил по справедливости подданных, приходивших к нему за защитой, — хотя знал, что он удерживает меня в плену! Будь ты проклят!

— Да, — согласился граф, — знал, потому что он написал мне, требуя награду. Я оставил тебя с ним, Джо ванна, не желая, чтобы моя жена по-прежнему жила в страхе. Позволь я тебе вернуться в Геную, и ты не успокоилась бы, пока не убила бы ее.

Итак, истина восторжествовала, но граф не испытывал ни радости, ни триумфа, только безграничную печаль. Сколько сил растратила эта женщина на безумные заговоры, какой пустой была ее жизнь!

— Мадам, — вмешался Хамил, — я бей оранский, и, следовательно, вы, как моя подданная, подсудны мне. Лишь потому, что вы мать моего сводного брата, я не прикажу казнить вас. Вы пострижетесь в монахини в христианском монастыре, и, возможно, через несколько лет раскаетесь в содеянном. Если же нет, то это не имеет значения, поскольку настоятельница получит достаточно денег, чтобы никогда не выпускать вас за монастырские стены. Хасан, проводи ее к Раджу. Завтра мадам отправляется на Сицилию.

— Нет, брат мой, — тихо возразил Камал, — я сам провожу ее к Раджу.

Он долго глядел на Арабеллу, словно пытаясь запомнить ее лицо, и наконец, взяв мать за руку, повел из комнаты.

— Вам заплатят за корабли и грузы, которые она захватила, — пообещал Хамил графу. — Жаль, что столько людей лишились жизни. Мой брат виноват только в том, что поверил матери и, как послушный сын, поклялся помочь ей отомстить. Он благородный человек, милорд.

— Понимаю, повелитель, — кивнул граф, мельком посмотрев на дочь.

— Ну а теперь я хочу увидеть жену и сына. Хасан, позаботься об удобствах гостей.

— Папа, — вздохнула Арабелла и бросилась в объятия отца. Он крепко обнял ее, на мгновение закрыв глаза.

— От тебя пахнет конским потом, — покачал он головой, отстранив девушку. Но та широко улыбнулась.

— Тебе следовало видеть и обонять меня после путешествия в трюме одного из кораблей Хамила! Но теперь все хорошо, папа, — поспешно добавила она. — Камал не похож на нее. — И, опустив ресницы, застенчиво добавила: — Его зовут Алессандро. Я… я люблю его, папа.

Граф безуспешно пытался справиться с неожиданным потрясением.

— Ты уверена, Белла?

— Да, — твердо ответила она милым, звонким голоском.

— В жизни иногда происходят самые невероятные вещи, — заметил граф скорее себе, чем дочери.

— Ты прав. Папа, ты действительно похитил маму? За день до свадьбы?

Граф грустно улыбнулся.

— Да, дорогая. Я мечтал о твоей матери, мечтал много лет. И наконец увез. Она сопротивлялась, сбежала, едва не погибла сама и не убила меня, прежде чем поняла, что любит. Твоя мать — отважная женщина, Белла, и ты унаследовала ее характер.

— Но как она могла не влюбиться в тебя с первого взгляда? — поразилась Арабелла.

— Твоя вера в меня поистине согревает душу. Однако мой поступок иначе как безжалостным не назовешь. Кассандра происходила из благородной семьи, была воспитана совершенно в иных правилах и считала, что любит Эдварда Линдхерста.

— Значит, и я не зря полюбила Камала, — убежденно воскликнула девушка. — Он тоже не знал жалости.

— Я сомневаюсь, — сухо заметил граф, — что именно эту черту характера больше всего ценю в избраннике моей дочери.

— Но, папа, — безмятежно заявила Арабелла, — я, подобно маме, старалась быть храброй и, поскольку никого не любила до сих пор, почти сразу поняла, что хочу быть только с Камалом.

Это признание заставило ее слегка покраснеть.