Дочь дьявола

 На вертелах шипели туши поросят и коз. На кострах, разведенных в специально вырытых ямах, жарились огромные морские черепахи, прикрытые сверху пальмовыми листьями. Соблазнительный запах жареного мяса смешивался с ароматом рома из открытых бутылей и бочонков. Сооруженные из досок столы были заставлены деревянными тарелками с овощами и чашами с фруктами. Несколько пиратов от нечего делать перебрасывали друг другу вместо мячей апельсины.

 — А-а-ах. Не встречал его. Не встречал его, — с большим удовольствием принялся твердить попугай.

 Только угроза Квинн изжарить на вертеле надоедливую птицу, заставила его прекратить болтовню.

 На какое-то мгновение Квинн испугалась, что Джеред каким-нибудь образом сбежал с острова. Однако ее опасения оказались напрасными: Джеред не спеша направлялся к ним со стороны моря.

 — О, вот и он, — Пиквит тоже заметил его.

 — А-а-ах! Вот и он. Вот и он.

 Пиквит заставил попугая замолчать, дав ему кусочек сухого печенья, и принялся торопливо извиняться за излишнюю болтливость своего любимца.

 — Мы так долго были в море, что бедняжке просто надоело молчать и… — заметив, что Квинн совершенно не слушает его, Пиквит пожал плечами, улыбнулся и сказал: — Чего же ты ждешь? Иди к нему.

 Схватив со стола апельсин, Квинн подбежала к Джереду, застигнув его врасплох.

 — Лови! — крикнула она, бросая в него оранжевый шарик, и обрадовалась, когда ему удалось это сделать. — Теперь ты!

 Джеред со смехом вернул ей апельсин.

 Как ни странно, но он чувствовал себя здесь совершенно беззаботным, хотя раньше ему была ненавистна даже мысль о том, чтобы очутиться здесь. Возможно, это связано с самим островом, с его волшебным воздухом, как утверждала Квинн? Или здесь, в Нью-Провиденс, в окружении детей и женщин пираты показались ему более человечными?

 Джеред с удивлением рассматривал пестро разодетую толпу. Почти все были босиком и, казалось, находили особое удовольствие, ощущая под ногами твердую землю. Наблюдая, как пираты смеются, шутят, поют со своими друзьями, возлюбленными, играют с детьми, ему было трудно поверить, что это те же самые люди, которые грабят корабли, проявляя немыслимую жестокость по отношению к своим жертвам.

 Многое в поведении морских разбойников казалось совершенно непонятно Джереду. Иногда они выглядели по-детски наивными, беззащитными и вдруг в мгновение ока становились матерыми, изощренно хитрыми. По натуре грубые и жестокие, пираты зачастую были великодушны к тем, кто им нравился и кому они доверяли.

 — Хороший бросок!

 На этот раз Квинн подбросила апельсин выше и дальше, ей хотелось петь от счастья. Она и в Джереде чувствовала перемену. Прошло всего несколько часов, как они причалили в Нью-Провиденс, а он уже перестал хмуриться, из глаз исчезли настороженность и затаенная злоба. Это обнадеживало Квинн. Возможно, в недалеком будущем они соединят свои судьбы.

 Джеред вернул ей апельсин.

 — Жаль, что у нас нет ракеток, а то бы мы сыграли в теннис. Еще в Шотландии, мальчишкой, я увлекался этой игрой.

 — Теннис… — Квинн ловко поймала апельсин и на секунду задумалась. Интересно, каким был в детстве Джеред Эйвери Камерон? Из какой он семьи? Как мало в сущности она о нем знает. — Ты хорошо в него играл?

 Джеред кивнул, стараясь отогнать вдруг нахлынувшие воспоминания. Господи, сколько же лет прошло с тех пор, как он в последний раз играл в теннис с отцом, сколько ему пришлось пережить за это время! Джеред поспешил переменить тему.

 — Ты выглядишь просто очаровательно, капитан Тийч. Или я не должен говорить комплименты капитану?

 Девушка смущенно зарделась.

 — Капитану, действительно, не стоит говорить комплименты, — мягко упрекнула она и тут же подмигнула ему. — Но девушке… это совсем другое дело.

 — В таком случае я поправлю себя и скажу, что ты, Квинн Тийч, сегодня очень красива.

 После этого Джеред галантно взял ее руку и положил на свой согнутый локоть, а затем повел к накрытому столу, как настоящий джентльмен свою леди.

 Неожиданно прямо перед ними возникла мощная фигура Черной Бороды.

 — Что, дочка, ты все еще не променяла его на кого-то другого, а?

 Очевидно для того, чтобы произвести должное впечатление на женщин, пират напялил на себя алый мундир, расшитый золотой и серебряной нитью и украшенный большими золотыми пуговицами. Черная шляпа и сапоги довершали праздничный наряд. Его длинная черная борода была тщательно расчесана и даже заплетена в косу.

 Квинн с видом собственника приникла к Джереду.

 — Нет, и не собираюсь, отец.

 Черная Борода проворчал что-то себе под нос, затем чуть громче добавил:

 — Посмотрим, посмотрим. Это всего лишь вопрос времени, — он поднял бочонок с вином и приказал Джереду: — Тащи сюда кружки. Хотя ты мне и не нравишься, выпьем за счастье моей дочери.

 Глядя как наполняются вином бокалы, Джеред думал о том, что когда-нибудь ему все-таки придется столкнуться с Черной Бородой: им двоим становилось слишком тесно на этой земле.

 — За тебя, Квинн! — словно гром среди ясного неба пророкотал Черная Борода.