Дочь для трона

Губы у нее скривились; он не понял, какие эмоции это вызвали. Каю вздохнула и отвела взгляд. Глаза ее выдавали стремительный поток мыслей.

– Это место, – наконец негромко сказала она. – У меня о нем не лучшие воспоминания.

– О Храме?

Она кивнула, водопад ее черных волос колыхнулся на морском ветерке.

– Меня привели сюда не самые приятные обстоятельства, – почти прошептала Каю, словно не желая признаваться в сказанном. – Мой отец… хотел выдать меня замуж. За жестокого человека, у которого до этого уже было четыре жены, и каждая из них загадочным образом погибала спустя шесть месяцев после заключения брака. Я – третья дочь. Моя единственная ценность – в замужестве и том, сколько денег, власти или влияния оно может принести Императору.

Раффи кивнул, собирая кусочки повествования воедино.

– И ты приехала сюда… стала путешествовать, учиться в чужих странах… чтобы сбежать.

Каю резко и хрипло усмехнулась.

– Вроде того, – пожала плечами она. – Отказавшись от брака, я той же ночью пробралась на корабль. Мне было все равно, куда он идет. Он привез меня сюда, а потом… – Каю помолчала, сглотнула. В глазах ее снова мелькнули раздумья, она тщательно взвешивала и подсчитывала все, что хотела ему открыть. – Я сделала то, что должна была. Укрылась в Храме. И воспоминания об этом времени у меня не добрые.

Его старшая сестра, Амития, вышла замуж за человека, выбранного их родителями. Но за человека сердечного, веселого и красивого – а не только безмерно богатого; и Раффи знал, что ни при каких иных условиях его семья не согласилась бы на этот союз. Он не представлял, как можно принуждать кого-то любимого к браку с заведомо опасным человеком.

– И твой отец… до сих пор не знает, где ты?

Она опустила голову; беспокойно заправила волосы за ухо.

– Даже если знает, – прошептала она, – это неважно. Он меня не тронет.

Слова могли бы казаться пустой бравадой, но Каю произнесла их почти с сожалением. Раффи кивнул, складывая руки на груди.

– Тяжело находиться в месте, что навевает дурные воспоминания, – сказал он. – Я понимаю.

– Понимаешь ли? – все так же мягко и тихо отозвалась Каю. И, скользнув мимо него, зашагала прочь, не оборачиваясь.

Перебравшись через дюны, они увидели Файфа и Лиру, что стояли у забора и негромко разговаривали. Похоже было, что они играют – Лира указывала на растения, а Файф их называл.

– Нитяной мох.

Файф отхлебнул чаю из дымящейся кружки – судя по всему, он обнаружил кухню. Лира перевела палец к другому виду мха, ползущего по забору.

– Королевский ковер.

Следующий вид рос на земле и был усеян цветами.

– Русалкины волосы.

– Терпеть не могу, когда что-то настоящее называют в честь выдуманного. – Где-то между портом и дюнами Каю вновь укрылась за ясными улыбками и легкими смешками – эта маска не появлялась у нее на лице с тех пор, как они ступили на берег Рильта. Девушка облокотилась на забор и перегнулась через него, глядя на упомянутое растение. – Как-то неразумно.

– Если только русалки ненастоящие. – Раффи повторил ее позу, хотя и стараясь держаться на расстоянии. – Честно говоря, я бы сейчас ничему не удивился.

– Если они и настоящие, я ничего такого не слышала. – Лира присела и сорвала один из цветков, на которые указывала; над тонким стебельком склонялись мелкие бледно-голубые лепестки. – Может, они слишком умны, чтобы покидать море. На суше все настолько сложнее.

– Особенно если спасаешь девиц или изгоняешь чуму, – пробубнил рядом с ней Файф. Она подтолкнула его бедром и приладила крошечный цветок ему за ухо.

Глаза Каю забегали между ними, живые и полные вопросов.

– Вы двое…

Раффи вскинул брови, покосился на нее, потом на Файфа и Лиру. Обитатели Диколесья переглянулись, будто переговариваясь без слов.

– Ну, – сказал Файф, опуская кружку с чаем и глядя на Лиру из-под выгнутой брови. – Я люблю тебя. Но ты это знаешь.

– А я люблю тебя, – отозвалась Лира. Протянула руку, поправила цветок русалкиных волос так, чтобы его лепестки касались виска Файфа. Потом посмотрела на Каю и пожала плечами. – Я не создана для романтики. Или влечения, если точнее. Но мы друг друга любим. Всегда любили. – Она одарила Файфа ухмылкой. – И теперь уже ясно, что всегда будем.

– К моей великой досаде, – сказал тот. Но потянулся и обхватил пальцы Лиры своими, мягко и легко.

Только это и выдавало их связь – крепкая дружба да сплетенные руки. Никаких поцелуев, никаких других признаков любви, как понимал ее Раффи. Однако казалось, что их чувства глубже всего этого. Лира и Файф любили друг друга иначе – безупречно скроенной под них любовью.

В последнее время Раффи все больше сомневался, что способен разобраться в природе любви.

Все четверо погрузились в молчание. Где-то на пляже вскрикнула чайка.

Каю выпрямилась, переводя темные глаза со мхов на Раффи. На лице у нее проступило нечитаемое выражение – некая смесь надежды, уязвимости и стальной твердости.

– Идешь?