Дочь Дома

Том еще не брился и был в пижаме и халате. Он снова уселся за стол, жестом предложив ей кофе. Она отрицательно покачала головой, и он налил только себе. Его движения, то, как он добавлял сахар и молоко, казались ей безумно расчетливыми, в то время как она настраивала себя на то, что должна была сказать. Пожалуй, это он контролировал ситуацию, словно знал, что должен заговорить первым, а не она. И он заговорил.

Закончив размешивать кофе, Том сказал:

— Я ожидал тебя.

— Почему?

— Ты уехала внезапно, Мора. — Он слегка пожал плечами. — Видит Бог, я не принадлежу к числу людей, которые просят объяснений… В частности от тебя. Но я чувствовал, что ты придешь и расскажешь мне, почему уехала. Я не удивился, увидев тебя здесь сегодня утром… Хотя едва ли ожидал твоего приезда раньше конца недели.

— Том, я…

Он оборвал ее:

— Прежде, чем ты скажешь что-нибудь, я должен сообщить тебе следующее: я знаю, что Джонни не был в Лондоне после того, как, позвонив в субботу в Ганновер-террас, он узнал, что ты уехала в коттедж.

Она сказала хмуро.

— Ты подумал, что это имело отношение ко мне?

— Я был почти уверен, что это связано с тобой. Ведь Джонни влюблен в тебя.

Она строго посмотрела на него:

— Ты говоришь «почти уверен». Но это все. Откуда тебе известно, что это правда? В моей жизни нет ничего, что следует скрывать. Ты, как и я, хорошо знаешь, что я не встречалась с Джонни за пределами нашего дома, где, кроме нас, всегда бывало еще не меньше четырех человек.

— А ты никогда не думала, что можно влюбиться и среди толпы? Джонни наверняка влюблен в тебя. Я замечал это всю зиму.

— Если ты это видел, почему ничего не предпринял… Почему ждал?

— Я не ребенок, Мора, полный мелочной ревности. И, во всяком случае, у меня не было полной уверенности насчет твоего чувства… Я понимал одно: что-то было, но насколько это было сильным и как глубоко это тебя коснулось, я не знал. Я потратил зиму, чтобы составить цельную картину.

Он отхлебнул кофе. Наблюдая за ним, Мора видела, что он сдерживает возбуждение, собирается с мыслями, чтобы выразить то, что хочет, выразить ясно и просто. Она подумала вдруг, какой он красивый, несмотря на морщинки, углубляющиеся с каждым годом на его смуглом худощавом лице. В волосах его серебрилась полоска седины в том месте, где была рана. Да, он поседеет рано, думала она, как и его отец. Лет через десять он будет совсем седой.

— Существует лишь два вида реакции, — продолжал он, — на человека, которого ты любишь. Первая — это чувствовать себя непринужденно… Воспринимать другого как часть самого себя. Второй случай — это то, как вы с Джонни реагируете друг на друга. Стоило вам оказаться в одной комнате, даже не рядом и не разговаривая, как вы становились другими существами. Вы разговаривали с другими людьми, но они для вас уже не существовали. Вы избегали смотреть друг на друга, но всегда знали о каждом движении. Я начал понимать, что тебя влекло с такой силой, какой, должно быть, невозможно было противостоять.

— В таком случае, ты не имел права выжидать, Том. Тебе нельзя было ждать ни дня после того, как ты узнал все это.

— Может быть ты права. Но, помимо того, я знал, что ты не видишься с Джонни наедине. Я знал, что ты предельно честна со мной. Я предпочитал выжидать и доверять тебе. И ориентироваться на наш план пожениться в июле.

Она смотрела мимо него в окно на весенний солнечный свет, омывавший фасады противоположных домов. Тут она повернулась и сказала:

— Я не заслуживала такого большого доверия, Том.

— Расскажи мне.

Она поколебалась, потом выполнила его просьбу.

— Ты был прав, — сказала она, — полагая, что я никогда не встречалась с Джонни наедине. Так оно и было… До прошлой субботы. Он пришел в Темпл днем, когда я была там.

Борясь с желанием держать это при себе, она рассказала ему обо всем, что произошло.

— После того, как он ушел, — добавила она, — я уехала в коттедж. Я собиралась доплыть с Уиллой до Остенде. Поверь мне, Том, именно это я и планировала, — сказала она. — Но приехал Джонни, рано утром, а я поджидала Уиллу. Когда я увидела его, больше не было и речи о том, чтобы принимать какое-то решение; не было ничего похожего на вопрос о решении, принятом за день до этого. Я поняла, что просто он должен быть рядом со мной… Вот и все. В то мгновенье ничто иное в мире не имело никакого значения. Мы пустились в плаванье без Уиллы.

Она не могла больше смотреть на него.

— Том, тогда это не означало, что я собиралась провести с ним вместе несколько дней. Я никогда не была способна планировать такие вещи. Я собиралась остаться с ним. Чтобы жить вместе. Тогда я была готова сделать все, что угодно, быть чем угодно, лишь бы удержать его при себе. Я сошла с ума, Том, обезумела от любви к нему.

Ее голос упал, казалось, жизнь ушла из нее с воспоминанием о том ярком утре по другую сторону Ла-Манша.

— Но это не было постоянным безумием. Ко мне вернулся разум, сам собой… Но слишком поздно для тебя и Ирэн. Поэтому, видишь ли, я и вернулась. А Джонни… Бог знает, куда он направился.

— Все кончено между вами, Мора?

— Совсем кончено, Том, совсем кончено.