Дочь дракона

— Листик! — закричала Саманта, но девочка будто застыла, к ней от черной тени, возвышавшейся над пауком, протянулись толстые темные жгуты и начали ее оплетать. Саманта ударила огнем по пауку, но эта же черная тень заслонила того, и огненный удар Саманты не достиг цели. — Листик! — снова закричала Саманта и повернулась к девочке, но та стояла неподвижно, по ее щекам текли слезы.

— Мама, мамочка! — прошептала девочка и закрыла глаза. Ее руки безвольно повисли, и сама она как-то сгорбилась.

— Листик! — закричала рванувшаяся к девочке из середины строя Ирэн. Она начала рвать черные жгуты, оплетавшие Листика. При этом ее руки засветились темным светом и в тех местах, где касались этих жгутов, стали покрываться страшными ожогами. С самой Ирэн тоже начали происходить изменения, ее и без того смуглая кожа стала еще темнее, большие темные раскосые глаза стали еще больше и превратились в черные омуты, лишившись белков. Ее ушки вытянулись и заострились, как у эльфов. Губы потемнели, стали почти черными, из-под них показались белоснежные волчьи клыки. Черты лица стали резче, девушка стала еще красивее, чем была, но красота эта была хищная, опасная. Ирэн рвала жгуты и при этом что-то напевала низким, гортанным голосом. Черная тень забеспокоилась и протянула к почти освобожденной девочке еще больше жгутов. Ирэн, оборвав последний жгут, заслонила собой девочку и закончила свою песню громким выкриком. Этот гортанный крик остановил темные жгуты и как будто разбудил Листика, с ней тоже произошло изменение — все ее тело покрылось золотистой чешуей. Девочка открыла глаза и зарычала, так рычать мог бы разъяренный тигр, но никак не девочка-подросток. Низкий, мощный рык прокатился по поляне, останавливая начавших движение в сторону отряда пауков. С поднятых рук девочки сорвалось яркое бело-оранжевое пламя, людей окатило жаром, как из открытой печи. Казалось, это пламя заполнило все вокруг — настолько оно было ярким. Оно настолько ослепляло, что все непроизвольно закрыли глаза. Сколько времени бушевало это пламя, определить было трудно, потому что еще долго перед глазами ослепленных людей прыгали солнечные зайчики и разноцветные круги.

Перед проморгавшимися участниками экспедиции, на фоне почерневшего луга и таких же стен строения, стояли две изменившиеся девушки. Они стояли обнявшись. Левую половину лица черноволосой от виска до скулы украшала черная татуировка, а ее руки были сильно обожжены.

— Да это же дарк темный! Клан Мягко Ступающих, клан убийц! — громко и с ужасом прошептал магистр эл Минэтэйнион.

— Пустите! Пустите! — Сквозь расступающихся участников экспедиции протолкалась Милисента. — Листик! Ирэн! С вами все в порядке? Ирэн, тебе срочно нужно смазать руки и перевязать их!

У кинувшейся к девушкам Милисенты произошедшие с ними изменения не вызвали не то что страха, а вообще никакой реакции.

— Да! Целители! Где вы там? Бзырр пупырчатый! Срочно сюда! Надо перевязать Ирэн! — закричала Саманата, к ней только что вернулось зрение после ослепления огненной вспышкой, устроенной Листиком. — Сюда, бегом! Да скорее же вы, чего встали?!

Вслед за Милисентой к Ирэн подбежала еще одна девушка, целитель. Она стала смазывать руки Ирэн какой-то мазью и бинтовать чистыми бинтами, при этом она ворчливо приговаривала:

— Ирэн, ты же сама целитель! Как можно так подставляться!

— По-другому нельзя было, Миримиэль, — ответила Ирэн, — Лосс могла бы захватить Листика!

— Какая такая Лосс? Кто это? — спросила Миримиэль, не прерывая оказания медицинской помощи, она не только бинтовала, а еще и пыталась магически лечить.

— Лосс, верховное божество дарков, обычно являющееся в виде гигантской паучихи… — пояснил магистр эл Минэтэйнион. Он подошел к девушкам, но встал так, чтобы между ним и Ирэн находилась Саманта. — Миримиэль…

— Да, я вижу, что она темный дарк, ну и что? Она спасла меня от паука, и сейчас она помогла Листику! — перебила магистра эльфийка.

Остальные магистры тоже подошли поближе, а эл Минэтэйнион сконфуженно замолчал. Милисента обняла плачущую Листика и стала утешать ее. Девочка приобрела свой обычный вид, золотистая чешуя исчезла. Но вид плачущей девочки поразил всех гораздо больше, чем появлявшаяся на ней чешуя. Всегда веселую и жизнерадостную Листика еще никто и никогда не видел плачущей.

— Ну что ты, что ты, — стала гладить по голове девочку Милисента, они вдвоем с Самантой пытались утешить плачущую Листика, — все уже хорошо, ты их всех сожгла!

— Они вот так убили мою маму, — всхлипывая, ответила девочка, — напали неожиданно, их было много…

— Кто напал? — спросил магистр Захарус.

— Луввоки, — продолжая всхлипывать, ответила девочка, — эти твари!

— Гм, Саманта, а тебе не кажется, что это было не гнездо чундру? А что-то гораздо серьезнее, а? Хотя пауки и похожи, — проговорил магистр Захарус, покачал головой и добавил: — Неизвестное проявление нежити… надо было парочку оставить, для изучения.

— Да, коллега! Вы совершенно правы! Саманта, надо было хоть одного оставить! Это же неизвестный науке вид нежити! — поддержал магистра Захаруса магистр Вайлент.