Дочь друга. Ненужные чувства (СИ)

Некоторое время едим молча, и я безумно благодарна за это Свете. Как и за то, что она не пытается лезть с расспросами. Как и все в офисе. Возможно, еще не время, но почему-то я уверена, что однажды мне зададут вопрос об отце ребенка. И самое ужасное, я понятия не имею, что рассказывать, ведь то, что я знала о Кирилле, разбилось вдребезги. Он казался мне мужчиной-мечтой. Человеком ответственным, справедливым, тем, кто не бросит в трудную минуту. И уж точно я не могла подумать, что Кирилл способен оставить собственного ребенка. Даже если он мне не поверил, даже если подумал, что ребенок не его — я ведь согласилась сдать тест. Ему и это совершенно неважно, выходит?

К концу обеда сникаю под тягостными размышлениями, так неожиданно ворвавшимися в привычный спокойный мир.

Я запретила себе думать о Кирилле и анализировать его поступки. Поставила блок на любые мысли, но, переехав в столицу, то и дело возвращаюсь мыслями к нему. К той нашей последней встрече. Сейчас… я даже не знаю, где он сейчас работает. Остался там же, в больнице, или после всего его уволили?

— Кать!

— Да, прости… задумалась, — улыбнувшись, подзываю официанта и прошу счет.

Дорога обратно до офиса занимает куда меньше времени, потому что мы ужасно опаздываем с обеда. Если начальство заметит, может и нагоняй выписать. Это я тоже узнаю от Светы, а потому ускоряю шаг, насколько могу, но нас, к счастью, не замечают. Прошмыгнув на свои рабочие места, хохочем.

Договорившись встретиться в семь, расходимся. На сборы остается катастрофически мало времени, но я успеваю. И даже поужинать не забываю. Раньше я бы, наверное, пропустила его, но теперь все иначе. Я должна думать не только о себе, но и о ребенке. Так что и рацион у меня изменился. Вместо быстрых бутербродов с колбасой и сыром предпочитаю теперь тосты с рыбой и салатом. Не наедаюсь особо, помня о том, что мы будем в ресторане.

К оговоренному месту получается приехать чуть раньше. Никого из ребят еще нет, а заходить самой как-то не очень хочется, так что я переминаюсь с ноги на ногу и жду, когда хоть кто-то подойдет. Только вот, видимо, судьба сегодня не на моей стороне, потому что вместо кого-нибудь с работы я вижу Кирилла, выходящего из этого самого ресторана в компании очень привлекательной женщины.

Мы, как в замедленной съемке, смотрим друг другу в глаза и замираем. Его спутница что-то говорит, но я уверена, что он, как и я, абсолютно ее не слышит. Наверное, мы бы так и стояли, если бы рядом со мной не появился Илья — парень из нашего ИТ-отдела.

— Катя, — с широкой улыбкой он лезет ко мне с объятиями, и я замечаю, как уходит Кирилл с безумно красивой женщиной, которая определенно подходит ему куда больше, чем провинциальная девица.

Глава 48

Кирилл

Когда проводишь несколько месяцев в местах не столь отдаленных, первое, что по-настоящему ценишь по освобождении — горячий душ, возможность нормально побриться и удобную кровать. И хоть Марк всячески старался скрасить мое пребывание там, я все равно около часа стою под колючими струями воды и по третьему кругу лью на себя гель для душа. Кажется, в первые разы заключение не было таким тягостным.

Укутавшись в теплое махровое полотенце, включаю телевизор. Какую-то тупую передачу, но за неимением там даже такой это то, что нужно. Делаю чай, ем печенье. Тоже, между прочим, этого не хватало. И, наверное, даже не самого печенья, а возможности вот так спокойно посидеть, не думая о том, что тебя могут закрыть на несколько лет, а то и на несколько десятков. Марк убеждал, что этого не произойдет, что он сделает все возможное, но всегда, всегда есть риск.

Кому, как не мне, хирургу с многолетним стажем, это знать. Никогда нельзя расслабляться. Даже если тебе кажется, что перед тобой абсолютно здоровый пациент, которому всего лишь нужно удалить аппендицит, нельзя терять бдительность. Любая, даже самая простая, операция может превратиться в кошмар и потерю пациента. Поэтому довериться Марку и расслабиться до тех пор, пока я не услышал оправдательный приговор, не выходило. Да и сейчас…

Положа руку на сердце, я все еще дергаюсь, словно ожидая, что дверь в камеру откроется, и на пороге появится мой надзиратель. Это пройдет. Со временем. Через месяц, может быть, два, но пройдет. Я надеюсь, что это уйдет как можно раньше, потому что я хочу поехать к Кате. Упасть на колени, просить прощения. Сделать все то, что должен сделать в моем положении мужчина, отвернувшийся от нее. Но тогда… тогда так было нужно. Я должен был сделать вид, что мне неинтересна ни она, ни наш ребенок. Во-первых, я был не уверен, что выйду. Во-вторых, я не хотел, чтобы она, будучи беременной, скиталась по заседаниям и нервничала.