Дочь друга

Ванька сделал огромный шаг мне навстречу, перешагнул через свои принципы и убеждения. Остается только молиться о втором шансе для друга, потому что второй раз уговорить его не удастся.

— Хорошо…

*** ***

Вечер неумолимо приближается. Эйфория, что полдня грела мое сердце, исчезает, в грудь заползает холод. Смотрю на часы и мысленно отмечаю, где в эту минуту может быть Глеб.

Ваньке я не сказала, что к нам в гости собирается заехать его брат. Не хотела волновать раньше времени. Ванька старался не показывать, но я видела, что чувствует он себя плохо. Он практически не ел, запах приготовленного мною супа раздражал его обоняние, он старался скрыть, но я замечала, как Ванька морщится, а ведь раньше ел с удовольствием. Обезболивающих таблеток в блистерах стало заметно меньше. Ванька сегодня не работал, почти весь день пролежал в полутемной комнате, плотные шторы практически не пропускали свет.

На часах почти восемь, и я готова пойти на кухню и выпить полстакана коньяка. Машина Глеба стоит внизу. Все мои посылы во Вселенную с просьбой задержать его в офисе по какому-нибудь форс-мажору – провалились.

— Вань, — стучу в открытую дверь. Друг лежит на кровати, прикрыв локтем глаза. — Там Глеб в гости приехал, видела его машину во дворе, — Ванька медленно убирает руку от лица. — Я бы хотела, чтобы вы помирились, — не стала вилять и делать вид, что не знала о приезде Глеба. — Я могу уйти, чтобы вам не мешать.

Ванька не спешит отвечать. Проходят секунды, я успеваю пройтись взглядом по всем предметам в комнате, отметить, что на темной поверхности рабочего стола за день осел легкий слой пыли.

— Не надо никуда уходить. Уверен, что речь пойдет о тебе, — в тоне друга я не улавливаю горечи, но хуже всего то, что я вообще не улавливаю его эмоций, Ванька закрыт, и мне это не нравится. — Мы с Глебом не впервые ругаемся, но раньше он не бежал ко мне с разговорами, — слова Ваньки только подтверждали, что у Тихомирова-старшего сложный непреклонный характер. Привык, что все должны склонять перед ним головы.

Звонок. Я молча открываю дверь, а Ванька идет в душ. Не хочет, чтобы Глеб заметил бледность на его лице.

— Привет, — переступая порог, протягивает мне букет алых роз. Неожиданно. Не ожидала от Глеба ничего подобного.

На нем нет костюма, рукава рубашки закатаны. Вид уставший, тени под глазами, будто он не спал всю ночь.

— Привет, проходи, — отступаю в сторону. Прихожая у нас большая, есть где развернуться.

— Где твой брат? — бьет сарказмом.

— Ванька в душе, — без задней мысли, а лицо Глеба от моих слов вытягивается, глаза опасно сужаются. Делает резкий шаг ко мне, отступаю, но упираюсь плечами в стену. Его рука ложится на шею, фиксирует так, что не дернешься.

— Какие между вами отношения?..

Глава 54

Милада

— Ты делаешь мне больно, — даю ощутить холод в голосе.

На самом деле Глеб не причиняет боли, он просто фиксирует шею, чтобы я не дергалась, но мне не нравится чувствовать себя уязвимой. Он напряжен и давит своей энергетикой. Ревнует, хоть никогда и не признается. Тяжело ощущать его близость и держать дистанцию. Тело откликается, тянется к мужчине, которого признало своим. Так хочется вдохнуть его запах, прижаться к груди, закрыв глаза.

Опускаю руки, цветы падают на пол, рассыпаясь у наших ног. В Глебе что-то меняется, ослабляет хватку на шее. Большим пальцем заглаживает место удушья, будто извиняется.

— Что ты со мной делаешь? — утыкается лицом в волосы. — Выворачиваешь всего наизнанку. Поднимаешь наружу такое дерьмо, которое я давно в себе похоронил. Бля, я ревную, — неожиданно звучит признание, и это не слуховая галлюцинация. — Ревную тебя к собственному брату, к любому мужику, который к тебе прикасается. Убить тебя готов, чтобы ты другому не досталась.

— Я и тебе не достанусь, — из чистого упрямства. Скорее пытаюсь напомнить себе, что мы слишком разные, чтобы в этой жизни быть вместе.

— Посмотрим, — сметает расстояние между нами, обжигает придавившим к стене телом. — Никогда не говори «никогда», — от его низкого голоса, дыхания с нотками горького кофе внизу живота сжимаются мышцы. Предвкушаю поцелуй. Настраиваюсь на протест, но Глеб не спешит сокращать последние миллиметры между нами.

Пальцы на шее продолжают ласкать, спускаются ниже. Ловим дыхание друг друга. В горле пересыхает, тянет сглотнуть, но тогда я сама коснусь его губ. Пытка. Изощренная, тонкая, острая. Он специально это делает. Заставляет желать, сходить с ума. Будит мое тело, возбуждает нервные окончания.

Хлопок двери – как выстрел. Не развеивает напряжение между нами, но приводит мозг в рабочее состояние. Глеб делает шаг назад, я опускаюсь на корточки, собираю розы.

Движения нервные, дерганые. Не отпускает напряжение. Глебу легко удалось меня возбудить. Мне не хочется, чтобы он об этом знал. Сходить с ума можно вдали от него. Рядом – невыносимо.