Дочь дыма и костей

Сказочный город. С высоты видно, как среди красных крыш петляет темная река, ночью на черном фоне лесистых холмов сверкают ослепительным светом замки, остроконечные готические башни, большие и малые купола. Река ловит огни, играет ими, перекатывает и подбрасывает, а косой хлещущий дождь делает картинку размытой, как во сне.

Такой Акива впервые увидел Прагу. Ведущий сюда портал пометил Азаил – вернувшись в свой мир, он восхищался городом. Город и в самом деле был прекрасен. Акива подумал, что так выглядел и Астрэ в период расцвета, пока его не разрушили чудовища. Столицу серафимов называли Городом сотни шпилей, в нем для каждой божественной звезды была своя башня…

Химеры сорвали все звезды.

Многие города в мире людей тоже порушила война, но Праге посчастливилось. Она осталась прекрасной и восхитительной, потрескавшиеся камни мостовых отполированы ливнями, миллионами ручейков, бегущих во время дождей. Сырость и холод не волновали Акиву. Его согревало собственное тепло. Капли с шипением испарялись на невидимых крыльях, очерчивая в ночи их размытый силуэт, – где уж волшебству справиться с этим, ведь с его помощью не скроешь даже тень от крыльев. Однако здесь, наверху, прятать крылья было не от кого – вокруг ни души.

Он сидел на крыше в Старом городе. Через дорогу, за домами, в одном из которых располагалась квартира Кэроу, словно рога дьявола, возносились ввысь башни Тынского храма. За два дня, прошедшие с тех пор, как Акива нашел квартиру, свет в ней так и не загорелся. Она была пуста.

В кармане лежала первая страничка, вырванная из альбома – девяносто второго, согласно пометке на корешке. На ней была изображена Кэроу со сложенными в мольбе руками, рисунок сопровождала подпись: «Нашедшего прошу вернуть альбом по адресу: Прага, ул. Кралодворская, 59, кв. 12. Безграничная признательность и денежное вознаграждение гарантируются».

Акива захватил с собой не весь альбом, а лишь одну страницу с истрепанными краями. Ему не нужны были безграничная признательность и денежное вознаграждение.

Только Кэроу.

С беспредельным терпением он ждал ее возвращения.

24. Летать легко

К своему восторгу, Кэроу обнаружила, что летать легко. Усталость прошла, а вместе с ней и апатия, в которую ее повергли встречи с бримстоуновскими поставщиками зубов. Она взмыла ввысь, дивясь на звезды и чувствуя себя одной из них. Казалось, что небо усыпано сахаром.

Оставив далеко позади хижину, она полетела вдоль дороги в направлении Бойсе. Опускалась вниз и резко поднималась. Беззаботно играла скоростями, хотя при этом из глаз ее брызгали ледяные слезы. Вскоре она догнала такси, водитель которого оставил ее одну в лесных дебрях. Озорные идеи замелькали в голове. Можно подлететь, постучать в окно, погрозить кулаком и снова взмыть в небо.

«Злая девчонка», – подумала она, словно услыхав голос Бримстоуна, который счел бы такие проказы безрассудными. Возможно, так оно и есть.

Интересно, что он сказал бы про само желание – способность летать – и про план, частью которого оно было? Что подумал бы, появись Кэроу у него на пороге с растрепанными ветрами двух миров волосами? Обрадовался бы он ей или вновь яростно зарычал бы и выставил за дверь, как в прошлый раз? Хочет ли он, чтобы она его отыскала, или надеется, что она упорхнет, как бабочка, забыв, что монстры некогда заменяли ей семью?

Если так, то он ее совсем не знает.

Она собиралась в Марокко найти Разгута, под каким бы ворохом мусора или телегой он ни прятался, и вместе – вместе! (даже мысленно произносить слово, связывающее их, было тошно) – они пролетят сквозь брешь в небе и окажутся «кое-где».

До нее дошло, что именно это означали слова Бримстоуна «в надежде есть свое волшебство». Просто пожелать, чтобы портал открылся, она не могла, однако страх навсегда потерять химер заставил ее найти путь силой своего стремления, своей надежды. Она гордилась собой и верила, что Бримстоун пусть и не покажет виду, но тоже будет ею гордиться.

По телу пробежал озноб. От холода застучали зубы, ликование от полета сменилось вновь подступившей усталостью. Кэроу легко, словно делала это уже в тысячный раз, приземлилась и стала поджидать такси.

Стоит ли говорить, как озадачен был водитель? По пути в аэропорт он то и дело бросал удивленные взгляды в зеркало заднего вида. Кэроу до того устала, что ей было не до смеха. Закрыв глаза, она дотянулась до висевшей на шее счастливой косточки и осторожно продела ее выступы сквозь пальцы.

Она почти уснула, когда запиликал телефон. Звонила Зузана.

– Привет, бешеная фея! – поздоровалась Кэроу.

На другом конце фыркнули.

– Не говори глупостей! Если уж кто из нас фея, так это ты!

– Я не фея. Я чудовище. Кстати о феях, у меня для тебя сюрприз. – Кэроу попыталась представить лицо Зузаны, когда та увидит ее в полете. Рассказать ей сейчас или удивить позже? Вот бы притвориться, что она падает с башни… Или это плохая шутка?