Дочь Галилея

С волнением ожидая неизбежного отъезда отца в Рим сестра Мария Челесте боялась, что разлука может оказаться долгой, ужасалась тому, что будет лишена его внимания и заботы. Как обычно, она писала о делах Винченцо: «Я хочу замолвить слово за нашего бедного брата хотя, вероятно, говорю об этом не к месту, и все же заклинаю Вас простить ему на этот раз ошибку, обвиняя в качестве истинной причины совершения сего промаха его юность, а поскольку Винченцо поступил так впервые, он тем более заслуживает милости. А потому я вновь умоляю Вас взять его с собой в Рим, а уж там, где у Вас не будет недостатка в возможностях, Вы сумеете дать сыну те наставления, которые подскажут Вам отеческий долг и природная доброта, а также любовь и нежность».

Винченцо, которому к тому времени уже исполнилось семнадцать лет, превратился в угрюмого, неблагодарного юношу - полную противоположность своей старшей сестре. Посещая колледж в Пизе, он безрассудно тратил деньги и злоупотреблял добротой друга Галилея - Бенедетто Кастелли, на чье попечение был оставлен. Однако ни одно из писем Кастелли не дает разъяснений, в чем же состояла та особая провинность, вызвавшая отеческий гнев Галилея, о котором упоминает Мария Челесте.

Раздраженный постоянными просьбами сына о финансовой помощи, Галилей писал Кастелли: «Впредь он должен исходить из того, что будет получать по 3 скуди в месяц на карманные расходы. На эти деньги он может купить гипс, перо, чернила, бумагу или что-то иное, в чем у него будет нужда; и он еще должен считать себя счастливцем, имея так много скуди в возрасте, в котором сам я довольствовался жалкими крохами»1.

К концу ноября, после появления из печати «Оценщика», вызвавшего немалый интерес в Риме, сестра Мария Челесте попросила отца оказать ей «одно из наиболее желанных благодеяний», прислав в обитель экземпляр книги. Это было как раз накануне его предполагаемого отъезда.

Достославнейший господин отец! Между безграничной любовью, которую я питаю к Вам, и страхом перед внезапно наступившими холодами, кои обычно причиняют Вам столько бед, усиливая боль и хворобу, Вас мучающие, я нахожу невозможным пребывать без новостей от Вас; вот почему умоляю: дайте мне знать, достославнейший господин отец, как Вы себя чувствуете и когда собираетесь отправляться в путешествие. Я стараюсь ускорить работу над бельем, оно почти закончено. Однако на пришивание бахромы, образец которой я Вам посылаю, как я сейчас вижу, материала не хватит - во всяком случае, на последние две вещи для этого нужны еще четыре локтя. Прошу Вас, сделайте все, что сможете, чтобы побыстрее прислать мне сию отделку, и тогда я смогу доставить Вам все до Вашего отъезда - поскольку сия работа связана именно с дорожными потребностями, я так тороплюсь закончить ее.

Так как у меня нет комнаты, где я могла бы спать ночью, сестра Саманта, по доброте душевной, позволяет мне оставаться у нее, лишая сей милости собственную сестру; однако в комнате сейчас чудовищно холодно, а я сама полна стольких переживаний, что просто не вижу, как вынесу пребывание там, достославнейший господин отец, если Вы не окажете мне помощь, предоставив один из своих прикроватных балдахинов - белый, который теперь не понадобится Вам в связи с отъездом. Я отчаянно нуждаюсь в том, чтобы знать: сможете ли Вы оказать мне эту услугу. И еще одно, о чем я вынуждена просить Вас - пришлите мне Вашу книгу, ту, коя только что опубликована, я хотела бы прочитать ее, жажду увидеть, о чем она.

У меня также есть несколько пирогов, испеченных мною несколько дней назад; надеюсь вручить их Вам, когда Вы зайдете попрощаться с нами. Полагаю, что это случится не столь скоро, как я боялась, и хотелось бы передать Вам пироги прежде, чем они зачерствеют. Сестра Арканжела по-прежнему проходит очищение, она еще очень слаба после двух прижиганий на бедрах. Я тоже чувствую себя не слишком хорошо, но настолько привыкла к нездоровью, что практически совсем не думаю о нем, видя, какую радость доставляет Господу испытывать меня той или иной малой болью. Я благодарю Его и молюсь, чтобы Он даровал Вам, достославнейший господин отец, самое доброе здравие - духовное и телесное. И в завершение примите самые наилучшие пожелания с любовью от меня и от сестры Арканжелы.

Писано в Сан-Маттео, ноября, 21-го дня, в год 1623-й от Тождества Христова.

Горячо любящая дочь, Сестра Мария Челесте

Если у Вас, господин отец, остались воротнички, которые надо отбелить, можете выслать их нам.

XI «То, в чем мы более всего нуждаемся»

В великой тишине, опускавшейся на обитель Сан-Маттео по окончании вечерней службы, тридцать сестер одетыми ложились на свои суровые ложа. Если Смерть явится за одной из них в ночи, инокиня предстанет перед ней в полном облачении, готовая к вечной жизни. Ну а когда прозвонит колокол, призывающий монахинь к заутрене, разгоняя полуночную тьму, все они мгновенно поднимутся с соломенных матрасов и без промедления босиком проследуют в церковь, чтобы светом свечей приветствовать своего небесного жениха - Иисуса.