Дочь Горгоны

– Неправда! – Рассерженные змейки зашипели, вставая почти вертикально над головой Солунай, а сама она чуть не плакала от злости. – Айару просто человек, она не смогла бы всех зачаровать!

– Человек, – согласилась Васса. – Но башня тем не менее есть! Я тебе докажу. Пойдём!

Она схватила Солунай за руку и поволокла на улицу.

– Смотри! – Она указала на крышу приюта и с силой сжала плечо Солунай. – Смотри хорошенько.

И когда она добавила это – вовсе не голосом, как у Бануша, но Солунай всё равно захотелось послушаться, – на пустом месте, словно из воздуха, соткалась башня. Точно такая же, какая возвышалась с другой стороны крыши.

– Ого, – вырвалось у Солунай. – И что же там так хорошо прячут?

– Ты меня слушала вообще? – вздохнула Васса и погладила высунувшуюся Алты по спинке. – Я же говорю, там коллекция голов директора Амыра. Без неё охотник за головами и не охотник вовсе, а просто убийца.

– Не вижу разницы. – Солунай закусила губу и сбросила руку Вассы, которую та снова вернула ей на плечо. – И так, и так убийца!

– Но вообще-то, не совсем так, – начала Васса, но замолчала и через паузу добавила уже с другой интонацией: – Если это так, то каково тебе любить убийцу и видеть его каждый день? Не лучше ли уйти со мной в горы? Представь, когда мы выберем новый дом: там будет всё как мы захотим. Тебе не придётся носить очки – на своей горе я буду всесильна. Ты, конечно, не Полоз, но мне нравишься… Думаю, всё получится. Твои змейки мне тоже по душе. И большую часть времени гора будет принадлежать тебе, я не собираюсь всегда сидеть там.

– Это как? – насторожилась Солунай, едва не усыплённая ласковыми поглаживаниями Вассы по шее и спине.

– Как только гора станет моей… нашей, – поправилась Васса. – Я смогу черпать силу из её недр. И мои силы вырастут. Я смогу поехать учиться, кататься на лыжах, исследовать мир. Мне не нужны будут для этого документы или деньги. Конечно, несколько месяцев в году я буду проводить в горе, но в остальном…

Она мечтательно уставилась вдаль, и Солунай ещё сильнее прикусила губу, пока не почувствовала привкус крови. Жаль, что она не может отравить саму себя, это было бы отличным вариантом для чудовища, которое уже второй раз за день так разочаровывается. С какой стати она вообще подумала, что нужна Вассе? Вассе нужен ключ к горе, она лишь не желает находиться там постоянно. Она хочет свободы.

Как и сама Солунай.

Снова сбросив руку, которая так навязчиво гладила её по щеке, Солунай опрометью бросилась обратно в приют. Спрятаться, скрыться в тенях, уйти сквозняками повыше, но там, где её никто не найдёт!

Вслед что-то крикнула Васса, но змейки хором шипели в уши, и Солунай не слышала. Она бежала так быстро, что со всей силы врезалась в кого-то в коридоре. Впрочем, во всём приюте было только два человека, которых Найка не снесла бы при таком столкновении: пухлая Марта и директор Амыр. И сейчас она определённо столкнулась не с поварихой. Да что за день такой!

– Простите, директор, – пробормотала она и попыталась обойти преграду, но Александр Николаевич, ухвативший её за плечи, чтобы оба удержали равновесие, не отпустил.

– Солунай, что случилось, ты плачешь? – спросил он неожиданно мягким тоном. – Но кто мог рассказать тебе, кроме меня, никто не знает…

– Не знает что? – Найка ухватилась за последние слова. Неужели может стать ещё хуже?

Александр Николаевич откашлялся так, будто чувствовал себя не в своей тарелке, что совсем не было на него похоже.

– Соболезную, Солунай, – наконец произнёс он. – Твоя мама…

Он замолчал, но Найке этого было достаточно. Вся мозаика из слов, рассказов этого дня почти полностью сложилась. Недоставало пары незначительных деталей, но она могла додумать их сама. Непонятно, как охотник попадает в другие страны? Но дети же как-то попадают к Воротам. Что, если это работает в обе стороны?

По крайней мере, она теперь знала, чего опасаться. И понимала, почему директор сказал, что «никто не знает». Кроме него. Разумеется, ведь это он, он убил её маму!

Солунай всхлипнула. И ему ещё хватает наглости соболезновать ей. Да есть в нём вообще хоть что-то человеческое? В чудовищах и то больше сочувствия!

Она снова всхлипнула и задёргалась в руках директора, пока он не ослабил хватку. Едва почувствовав свободу, Найка бросилась прочь.

– Солунай! – крикнул ей вслед директор. – Болотник ожил. Ты пока не каменишь насмерть, только на время!

Что же, хоть одна хорошая новость. Солунай не стала останавливаться, чтобы поговорить о своих глазах, или ядовитости, или ещё о чём-либо. Остерегаться директора? Прекрасно, ей давно было нужно вспомнить об этом и выполнять указание Бануша как следует. Если она вообще хочет дожить до того времени, когда сможет сбежать из приюта.

Остановилась Солунай лишь у незнакомой лестницы. Раньше она тут ни разу не оказывалась, хотя была уверена, что изучила весь приют. Ах да, открывшаяся ей башня-которой-нет. Сходить посмотреть на коллекцию голов? Нет, она трусиха. И вряд ли это приятное зрелище.