Дочь Горгоны

Очнулась она глубокой ночью в полной темноте, что никогда не было проблемой для приютских. Она была привязана к гнутой раскладушке, рот чем-то заткнут, а с её лежанки был виден только уголок кровати, на которой спал Егор. Рядом стояла бутылка, одежда Вассы грязным засохшим комом лежала у края раскладушки. Сама же она была одета в старый спортивный костюм Егора, истончившийся за время, но всё равно мягкий и уютный.

Васса потёрла острыми зубами кляп – не помогло. Руки вывернуть из ремней тоже не получилось, да ещё и раскладушка заскрипела, отчего Егор всхрапнул, поворачиваясь на бок.

Васса замерла и лишь спустя несколько томительно тихих минут аккуратно свернулась поудобнее и закрыла глаза. Рука ныла, но была плотно перевязана, а во рту был горьковатый привкус – похоже, Егор споил ей какое-то лекарство.

В любом случае он уже мог её добить, пока она была без сознания, так что всё хорошо. И Васса позволила себе провалиться в сон.

Утром она поняла, что была чересчур оптимистична и снова слишком сильно поверила в Егора. Да когда это уже пройдёт?

Он дал ей воды, а сам долго гремел на кухне посудой и, судя по вкусным запахам, плотно позавтракал. И как в него только лезло, спрашивается.

А потом отвязал от раскладушки. Правда, ненадолго. И втолкнул сначала Вассу, потом и раскладушку в какую-то крошечную каморку без окон.

– Давно это местечко тебя ждало, – хохотнул он, бросая раскладушку об стену и заталкивая Вассу внутрь. – Вот ослабнешь, не сможешь удерживать человеческое обличье, я тебя живьём продам. Всяко дороже такое чудо выйдет!

И дверь захлопнулась. Клацнул засов.

Васса поднялась и потёрла затёкшие руки, растянула шею, наклоняя голову из стороны в сторону, и только после этого подошла к стене. Её заинтересовало то, что раскладушка звякнула лишь своими пружинами, а сам удар был глухой. Палец коснулся чего-то мягкого и упругого. Она угадала. Это была специальная комната, из которой никто не услышит и звука.

Не то чтобы Васса отчаялась настолько, чтобы вопить, срывая голос, в надежде, что хоть кто-то будет проходить мимо до того, как она осипнет, а потом ещё рискнёт лезть на чужую территорию… Но стало ещё неприятнее.

К счастью, Егор знал слишком мало о её виде. Он уже обманулся её внешностью, полагая, что зелёная шкурка ей роднее. И теперь снова совершил ту же ошибку. В этой каморке многие бы начали сходить с ума, находясь в замкнутом пространстве без окон и притоков воздуха – крошечная щель в двери не в счёт. Но та, которая может жить в горной породе на глубине и годами не выходить наружу, не испугается какой-то комнатушки. Что до голода… Ей приходилось терпеть его и раньше. Она продержится достаточно, чтобы её нашли. А её обязательно будут искать.

До вечера она привела в порядок всю комнатку, аккуратно поставила у двери ведро, разложила раскладушку и тряпьё на ней, переплела косы. Потренировалась сама вызывать оборот, пусть пока не полный, зато острые когти помогли ей со стеной – едва заметный разрез в ткани, а уже отодвинув её, она принялась скрести старое бревно. Надеяться на других неплохо, но и самой стоит позаботиться о побеге.

Когда пришёл Егор, она как раз отдыхала.

Егор долго разглядывал её, освещённую фонариком. В другой руке он держал всё тот же топор.

– Сказал между делом в магазине, что видел, как ты уезжала на автобусе в город, – произнёс он с усмешкой. – Обсудили, что такой красотке надоело возиться с детишками-уродами. И уехала ты в Горно-Алтайск поступать. Классно, да?

– Никто в это не поверит, – ответила Васса негромко, машинально облизывая пересохшие губы. Увидев это, Егор вытащил из кармана небольшую пластиковую бутылочку с водой и бросил на раскладушку.

– Да ну? – картинно удивился он, глядя, как она смакует воду. – Ты вот прямо никогда не хотела свалить из вашего дурдома? Да ни за что не поверю.

Васса с трудом удержала невозмутимость. Как некстати она говорила с Солунай об этом вчера! Как бы девочка не решила, что это правда, и не подвела к этой мысли остальных.

Отвечать же Васса не стала, аккуратно поставив бутылочку с остатками воды на пол.

– Да пей целиком, я не собираюсь лишать тебя воды. Я же не чудовище, – заметил её манипуляции Егор.

Васса промолчала. Спорить сейчас и проверять, насколько далеко он может зайти, она не собиралась. Она будет жить ещё сотни лет, когда даже потомки Егора умрут. Если у него вообще будут эти потомки. А уж она позаботится о том, чтобы их не было. Но только в том случае, если сама сейчас выживет.

– Смотрю вот на тебя. – Егор первым прервал возникшую неловкую паузу. – И вспоминаю, как мечтал обладать тобой. Такая красивая, недоступная…

Васса попыталась посмотреть на Егора особым взглядом, но свет фонарика бил в глаза, и она с трудом могла сосредоточиться на тёмном силуэте. Почему у неё не такой голос, как у Бануша! И раненая рука ныла, мешала принять соблазнительную позу. Впереди сотни лет, она даже не вспомнит Егора с его липкими взглядами и руками. Нужно только выбраться отсюда.