Дочь Империи

Барули изменился в лице. Смеясь, чаще прежнего поднося кубок к губам, чтобы скрыть неловкость, он не отрывал восторженного взора от обнажившегося бедра.

Накойя опять оказалась права. Но пора было завершать приятную беседу, и Мара сказала:

- Барули, я должна попросить у тебя прощения. Сегодня я встала раньше обычного... и так устала в дороге... Мне необходим отдых. Но, надеюсь, у тебя найдется время вернуться к нам через... - она состроила гримаску, как будто ей было трудно соображать, а затем улыбнулась, - скажем, через два дня.

Она поднялась с подушек, постаравшись сделать это движение как можно более грациозным и заодно позаботившись, чтобы полы ее одеяния разошлись пошире. Румянец Барули разгорался все ярче. К удовольствию Мары, очарованный гость горячо заверил ее, что вернется, когда госпоже будет угодно. Затем вздохнул, словно для него эти два дня казались мучительно долгим сроком.

Мара вышла из сада, не сомневаясь, что он провожал ее взглядом, пока она не скрылась в доме. Накойя ожидала госпожу у первой же двери; блеск ее глаз не оставлял сомнений в том, что беседа Мары с красавцем гостем прошла под наблюдением первой советницы от начала и до конца.

- А что, у всех мужчин мозги между ногами? - поинтересовалась Мара. Нахмурившись, она сопоставляла поведение Барули с суровой манерой отца и легкомысленным очарованием брата.

Накойя поспешила отвести ее подальше от тонкой перегородки.

- У большинства - да, благодаря богам. - Помедлив перед дверью, ведущей в покои Мары, она добавила: - Госпожа, у женщин не так уж много средств, чтобы управлять собственной судьбой. Тебе выпала редкая удача - стать властительницей. Почти все женщины целиком зависят от прихоти своих господ, мужей или отцов, и самое мощное оружие, которое есть в нашем распоряжении, - то, которым ты только что воспользовалась. Опасайся мужчины, не испытывающего влечения к женщине, ведь для него ты всего лишь орудие для достижения своих целей... или враг. - С гордостью глядя на госпожу, она похлопала ее по плечу. - Но наш крикушонок, по-моему, потрясен настолько, что его отец может быть доволен. А сейчас я поспешу перехватить его во внешнем дворе, пока он не двинулся в обратный путь. Надо же надоумить дорогого гостя, какие новые шаги он должен предпринять, чтобы пленить тебя окончательно.

Мара наблюдала, как старушка энергично засеменила прочь, и попыталась догадаться, что именно Накойя собирается внушить юному кавалеру из Кеотары. Затем решила, что лучше обдумает эту тему, лежа в горячей ванне. Она только что воспользовалась нехитрыми приемами обольщения, чтобы воспламенить Барули, и достигла успеха. Но после этого чувствовала себя так, словно вывалялась в грязи.

Глава 13 ОБОЛЬЩЕНИЕ

Глаза мальчика-посыльного, сидевшего на циновке у двери, округлились, и он повернул к госпоже растерянное лицо. Мальчик был новичком на этом посту, и Мара без труда догадалась о причине его изумления: как видно, во двор с помпой вступал какой-то знатный гость. Она отпустила двух новых воинов, завербованных только сегодня утром, и когда те, поклонившись, отправились вслед за слугой, - он только что явился, чтобы проводить их в казармы, - Мара осведомилась:

- Кто там? Барули из Кеотары?

Юный посыльный коротко кивнул. Мара энергично потянулась и поднялась на ноги, сбросив с колен пергаментные свитки и счетные таблички. Вот тогда настал черед остолбенеть ей самой. Барули приближался к дому в блистающих новизной носилках, украшенных развевающимися лентами. Жемчуг и перламутр, которыми были расшиты эти ленты, переливались в лучах утреннего солнца, являя собой поистине феерическое зрелище. Гость был облачен в шелковые одежды, окаймленные по подолу затейливой вышивкой; крошечные сапфиры, обильно усеивающие головной убор, подчеркивали цвет глаз юноши. Но тщеславие Кеотары требовало большего. Мара заметила, что на сей раз носильщики были подобраны один к одному по росту и телосложению; ни изнурительный труд, ни грубое обращение не оставили никаких видимых отпечатков на их телах и осанке. Высокие и мускулистые, с умащенной, как у атлетов, кожей, они походили на юных богов, - и все это выглядело, словно ожившая картинка из детской сказки.

Помимо почетного эскорта Кеотары, носилки сопровождала целая дюжина музыкантов. Они громко и слаженно играли на своих рожках и виеллах, пока ослепительная процессия продвигалась к парадному входу.