Дочь Империи

Барули потянулся. Уверенный в том, что его тело достойно восхищения, он устремился к ванне и с таким удовлетворенным стоном погрузил в воду стройные бедра, словно не желал ничего иного, как освежиться. Но Мара не обманывалась. Барули грезил об этом моменте, в мучительном волнении ожидая счастья, которое принесет ему конец недели. Он призывно раскрыл объятия, однако Мара не поспешила припасть к его груди. Вместо этого, нежно улыбнувшись, она взяла в руки флакончик и кусок ароматного мыла. Звон драгоценных бубенчиков сопровождал каждое движение Мары, когда она выливала благовонное масло на поверхность воды. Вокруг атлетической фигуры Барули расплылось радужное мерцание. От удовольствия он прикрыл глаза, а позванивание бубенчиков раздавалось уже позади него, и маленькие руки принялись намыливать ему спину.

- Твои прикосновения... это такое блаженство, - прошептал Барули.

Но этому блаженству сразу пришел конец. Бубенчики в последний раз рассыпались трелью и смолкли, и вода чуть всколыхнулась. Барули открыл глаза и увидел перед собой Мару, с непринужденным наслаждением намыливающую собственное стройное тело. Он облизнул пересохшие губы; не настолько был проницателен гость из Кеотары, чтобы прочесть в прекрасных глазах холодную расчетливость. Судя по его восторженной улыбке, Мара могла убедиться, что с ролью соблазнительницы она справилась вполне успешно.

Дыхание юноши становилось почти таким же тяжелым, как у Бантокапи. Схватив другой кусок мыла, Барули вознамерился, в свою очередь, посодействовать омовению Мары, но та грациозно увернулась и по самую шею погрузилась в воду. Мыльная пена и радужные разводы масла скрыли ее наготу от жадных глаз. Барули простер к ней могучие руки, но хозяйка предпочла затеять новую игру. Загадочно улыбнувшись, она проворковала:

- Нет, подожди...

Меньше всего он ожидал, что, подобравшись к нему сбоку, Мара быстрым движением утащит его в воду с головой. Он вынырнул, смеясь и отфыркиваясь, и попытался поймать Мару, но она уже снова была у него за спиной. Надо было как-то тянуть время, но арсенал средств, которые имелись в распоряжении Мары, был весьма ограничен. Она медленно-медленно помыла ему голову; за этим последовал легкий массаж шеи и спины. Влюбленный юноша воспарял в небеса и одновременно изнемогал от нетерпения. Откинувшись назад, он ощутил прикосновение упругих сосков к своим плечам. Не в силах более дожидаться, когда же настанет его черед перейти к активным действиям, он закинул руки к себе за спину, но ее проворные пальцы уже поглаживали его ключицы, и снова он замер от этой бесхитростной ласки.

Осязая трепет его плоти, Мара могла лишь уповать на скорое явление гонца. И дело было не только в том, что у нее в запасе не оставалось никаких уловок. В ее собственном лоне нарастало странное напряжение, чего Мара никак не предвидела. Новое ощущение испугало ее, ведь знаки внимания Бантокапи никогда не вызывали у нее подобного отклика. Запах ароматного мыла наполнял воздух благоуханием цветов, а мягкий дневной свет, льющийся через цветные перегородки, превращал обыкновенную ванную комнату в тихое уютное прибежище любовников.

Однако Мара понимала, что с таким же успехом эта комната может стать ареной убийства: за перегородкой притаился Вайо с мечом наготове, а распаленный страстью мужчина рядом с ней - вассал Минванаби. Он - враг, и она не имеет права ни на секунду утратить контроль над собой.

Рука Мары неуверенно потянулась к животу Бару-ли. Он вздрогнул, лицо у него так и засияло... и в это мгновение дверная створка быстро откатилась по своему желобку, и в комнату влетел запыхавшийся гонец.

- Умоляю простить меня, госпожа, но... срочное сообщение от хадонры... дело исключительной важности...

Мара изобразила на лице крайнее разочарование и поспешила выйти из ванны. Служанки бросились к ней с полотенцами; Барули, казалось, вообще лишился дара речи. Мара выслушала мнимое сообщение и с хорошо разыгранным сожалением обернулась к юноше:

- Барули, я огорчена сверх всякой меры, но вынуждена принести глубочайшие извинения и покинуть тебя... дело не терпит отлагательств и требует моего личного участия.

Она прикусила губу; у нее уже была наготове отговорка на тот случай, если Барули поинтересуется, что же это за дело такое, но он был настолько потрясен, что сумел лишь спросить:

- Твое дело не может подождать?

- Нет... - Мара беспомощно развела руками. - Как ни обидно - нет...

С шумным всплеском Барули поднялся в ванне, собираясь запротестовать. Однако Мара с видом самой нежной заботы поспешила подойти и, положив руку к нему на плечо, усадила его обратно в ванну.

- Зачем же и тебе портить удовольствие! - забеспокоилась радушная хозяйка и немедленно подозвала одну из прислужниц. - Миса, Барули еще не выкупался как следует. Останься и позаботься о нем.