Дочь Империи

— Колдунья, — с восхищением произнес он, а затем вернулся к обычному деловому тону. — Новости вот какие. Партия Синего Колеса только что отозвала из Мидкемии всех своих полководцев. Но, если ты помнишь, у нас были сведения, что этого следует ожидать.

Глаза у Мары сузились:

— Тогда у нас осталось мало времени, чтобы довести до конца планы насчет этого тщеславного и глупого юнца. Отец вызовет его через несколько дней, даже если и не успеет узнать о бедственном состоянии своей казны. — Она рассеянно вертела в руках свиток, обдумывая дальнейшие шаги. — Аракаси, постарайся уследить за любыми попытками послать к Барули гонца до тех пор, пока Накойя не уговорит его поднести мне в дар этот паланкин. А когда он наконец на это решится, матушка, сразу же пригласи его навестить меня. — Взгляд Мары задержался поочередно на лицах обоих советников. — И будем надеяться, что сумеем справиться с ним до того, как отец прикажет ему убить меня.

В каждый из последующих четырех дней Барули присылал новый подарок. Слуги складывали их в углу кабинета Мары, и Накойя уже ворчала, что комната стала похожа на базарный прилавок. Груда производила впечатление: роскошные платья из тончайшего шелка, экзотические вина и фрукты, доставляемые из дальних краев за баснословные деньги, самоцветы и даже украшения из металла. И, наконец, на пятый день, считая с того момента, когда Мара отвергла провинившегося сластолюбца, прибыли злополучные носилки. Тогда Мара велела Аракаси переслать юноше второе письмо, перехваченное накануне. До властителя Кеотары все же дошли известия о расточительности сына, и негодующий Мекаси требовал, чтобы Барули немедленно возвращался домой. Разгневанный глава семьи достаточно красноречиво излагал, что именно он думает о безответственных мотах и кутилах.

Мара повеселилась бы от души, если бы не беспокойство Аракаси: он не мог понять, каким образом известия о здешних событиях достигли Кеотары без ведома его агентов. Мастер тайного знания отличался повышенной щепетильностью, и даже за мельчайший недосмотр казнил себя как за измену долгу. К тому же его настораживало присутствие в свите Барули шпиона Минванаби. Если есть два шпиона, почему бы не быть и третьему?

Но события развивались слишком быстро, чтобы заниматься скрупулезными расследованиями. Барули из Кеотары прибыл в господский дом Акомы, и Мара вновь нарядилась в одеяния, предназначенные для блаженной праздности, и навела красоту, чтобы еще сильнее вскружить голову докучливому обожателю. Представ перед ней, он склонился в низком поклоне. На этот раз при нем не было никаких музыкантов; ничто даже и не напоминало о роскошных одеждах, сверкающих драгоценностях и завитых волосах. Барули явно чувствовал себя не в своей тарелке. Густо покраснев, юноша торопливо покончил с церемонией приветствия и, не принося извинений за невежливость, выпалил:

— Властительница Мара, благодарю богов за то, что ты удостоила меня аудиенцией.

Мара перебила его, якобы не ведая, что ныне его пыл питается не одной лишь любовной страстью. — Боюсь, я неверно судила о тебе. -Она застенчиво потупилась. — Быть может, ты был искренен… — Затем, всем видом источая призыв, добавила:

— Если бы ты остался поужинать, мы могли бы побеседовать… как раньше.

На лице Барули обозначилось явное облегчение. Впереди его ждал неприятный разговор с отцом, но все оказалось бы куда проще, если бы он вновь вернул себе симпатии Мары. Вдобавок, если он сумеет заручиться ее согласием на помолвку, то ярость отца быстро пойдет на убыль. Богатство Акомы покоилось на прочном основании, и можно будет оплатить несколько долгов, не поднимая шума. Вновь обретя уверенность, что все кончится наилучшим образом, Барули спокойно ожидал, пока Мара отдавала Джайкену указания, как разместить прибывших. Сына властителя Кеотары препроводили в отведенные ему покои, а Мара тем временем вернулась в кабинет, где ее ждал Аракаси, снова принявший обличье торговца овощами.

— Когда ты собираешься уходить? — спросила Мара, убедившись, что они одни, если не считать певчей птицы, чистый голос которой звучал в тишине.

Аракаси перестал мерить шагами комнату:

— Сегодня вечером, госпожа.

Мара набросила на клетку покрывало, и ликующая песнь сменилась сонным чириканьем.

— А ты не можешь подождать день-другой?

Аракаси покачал головой:

— Самое позднее — завтра на рассвете. Если к полудню я не появлюсь в некоей гостинице в Сулан-Ку и еще кое-где до конца недели, то начнет действовать мой заместитель. Случится ужасный конфуз, если в результате у тебя окажутся два мастера тайного знания. — Он улыбнулся. — А я лишусь услуг человека, которого крайне трудно заменить. Но если дело настолько важное, то я, конечно, смогу подобрать ему другие задания, а сейчас останусь здесь.

Мара вздохнула: