Дочь Хранителя

Да он же ее расстроил! Тоном своим, насмешками. Она ведь серьезно спрашивала, хотела, чтобы он не пропустил ее дня рождения.

— Галла, — кинулся он следом, по пути подбирая оружие, — подожди! Постой!

Остановилась. Смотрит так обижено. Но он же не хотел, правда, не хотел. Просто приучил себя прятаться от нее за этими шутками, колкостями. Словно все у них как раньше. Чтобы она ничего не заметила, не заподозрила.

— Я вернусь до седьмого, — пообещал он, подойдя поближе. — Правда.

Все равно дуется.

И его это вдруг от чего-то невероятно обрадовало. Если сердится, если обижается, если действительно хочет, чтобы он успел, значит не так уж она к нему и равнодушна! И совсем потеряв голову от одной этой мысли, неожиданно даже для самого себя выпалил:

— А хочешь, я вообще до твоего дня рождения не уеду?

И даже пожалеть о таком поспешном предложении не успел, как она улыбнулась и сказала так просто:

— Хочу.

И он уже не жалел.

К демонам Дивера! Столько времени уже прошло, что может Хранители и сами уже отказались от своих нелепых подозрений или давным-давно решили все между собой. С Рошаном тем же поговорили. Лайс, между прочим, примерно месяц назад обмолвился, что на Таре они с официального разрешения Гвейна, так что вполне вероятно, что вопрос уже улажен. Да и если бы была такая срочность, разве не нашел бы дракон способа напомнить ему о своем поручении? Нет, он, конечно, его выполнит, нельзя же вот так просто проигнорировать просьбу Хранителя своего Мира. К тому же не на словах обещал, Сумраком клялся, а от такой клятвы не откажешься. Так что будет дракону и кровь, и информация…

Но попозже.

Не уедет! Так и сказал, не уедет! Останется.

Неужели только ради меня останется? Разве может такое быть? Но ведь сам же предложил, и не из жалости, как я боялась, а просто так. О боги, неужели я ему не так уж и безразлична, неужели нравлюсь хоть немножечко?

— Стой, — одернул он меня почти у самого дома. — Кажется, братец твой приехал.

— Врозь зайдем? — предположила я.

— Что бы он мне скандал устроил, что я тебя одну отпускаю? Давай лучше в поселок свернем. Купим чего-нибудь.

— Только не рыбы, — сразу предупредила я. — Я с ней мучиться не стану!

— Давай копченой возьмем, — предложил эльф.

— И пива, — поддержала я.

Поход в Рыбацкий занял минут двадцать. Когда вернулись, застали Эн-Ферро в гостиной, где он задумчиво перелистывал книги Иоллара.

— Привет! — бросилась к нему я, чуть ли не на шее повиснув. Правда, соскучилась.

— Привет, — сдержано ответил он, рассматривая меня как-то подозрительно. — И где вы снова шатались?

— С возвращением, Лайс! — поприветствовал его Ил. — А мы за рыбой ходили. И за пивом. Тебя встречать готовились.

— Радует, — расплылся в улыбке кард. — Только давайте пиво на вечер оставим, а то я с дороги уже поел, вряд ли что-то еще влезет. Что у вас тут новенького?

Мы с эльфом переглянулись. А что у нас новенького? Не считая того, о чем Лайсу я рассказывать ни при каких обстоятельствах не стану.

— Что, совсем ничего? — удивился он.

— Разве что в Школе, — произнесла я. — Мне наставник заклинания новые объяснял, смешанные. Там еще плетения такие интересные, сложные немного, но я вроде бы разобралась. Потом покажу, если хочешь.

— А давай сейчас, — неожиданно сказал он. — Илу не интересно, он не смыслит в этом ничего, а мы с тобой на кухоньке посидим, поболтаем о своем, о магическом.

А когда вышли на кухню, Лайс прикрыл дверь, зачем-то припер ее табуретом и в довершение всех этих приготовлений повесил "полог тишины".

— Плетения ты мне позже покажешь, — произнес он серьезно. — А сейчас присядь, и послушай меня.

В магии Иоллар, действительно, не разбирался. Но не сказать, чтоб это было ему так уж и неинтересно. А даже если и так? Все равно он с удовольствием посидел бы с ними на кухне. Послушал бы, как Галла рассказывает про эти свои плетения. Посмотрел бы на нее.

Она такая красивая, когда говорит о волшебстве! Она вообще красивая. Странно, что он раньше этого не видел. Хотя нет, видел иногда. Например, когда они фехтовали на полянке, а она вдруг останавливалась, выбившись из сил, раскрасневшаяся, с горящими глазами — тогда она тоже была красивой. И когда он в первый раз увидел ее в платье, в канун Стречной ночи, и еще удивился, какой она, оказывается, может быть. А еще когда он нес ее на руках, после этого злобного разрушающего заклинания, бережно нес, осторожно, искренне всем сердцем за нее волнуясь настолько, что даже не сообразил сразу стереть с ее лица требуемую Дивером кровь. И еще когда…

Эльф недоуменно тряхнул головой. Что же это получается, она всегда была такою, а он просто не хотел этого замечать? Выходит, что так.

А спустя полчаса в комнату возвратился Лайс, оставив Галлу на кухне хлопотать над будущим ужином, и озираясь на прикрытую дверь, шепотом поинтересовался:

— Слушай, Ил, не пойми неправильно, но тебе не кажется, что Галчонок в последнее время как-то похорошела?

И эльф, как раз только что закончивший обдумывание того же самого вопроса, абсолютно честно ответил:

— Нет.