Дочь Хранителя

— Нам бы так, — вздохнул Лайс. — Так что мы с Галчонком решим, разумно ли оставлять ее на Таре в сложившейся ситуации?

— Не разумно, — согласился дракон. — Только других вариантов у нас все равно нет. Гвейн здесь прозрачно намекнул, что у Дивера имеется какой-то способ следить за переходами через Врата, и я не хотел бы, чтоб Галла мелькала в его поле зрения до тех пор, пока не войдет в полную силу. А значит, обучение нужно заканчивать. Только поговори с ней серьезно, пусть будет осторожнее, и не вздумает ничего скрывать, ни от тебя, ни от меня. Хотя общаться из-за того же Дивера теперь следует пореже. Договоримся так: если все в порядке, выходите на связь не более чем раз в месяц, а то и в два. А если что пойдет не так — сразу к Вратам, вплоть до того, что с вещами, и я вас вывожу. Хотя бы и сюда, на Пантэ. Понятно?

— Понятно. Записи все же почитай, может, поймешь что-то лучше, чем я тебе здесь рассказывал.

— Почитаю, — пообещал дракон. — А ты присматривай там за ней, ладно? Только не перестарайся, в личных делах мог бы ей и побольше воли дать.

— В личных делах? — возмутился Эн-Ферро. — Хочешь, чтоб она запала на какого-то юнца, забросила учебу и натворила невесть каких глупостей?!

— Нет, ну точно папаша! — рассмеялся дракон. — Ну и пусть бы творила, в ее возрасте только глупости и делать, потом уже поздно будет! Ладно, давай пока время есть, еще раз и подробно про политическую ситуацию в Марони и в Империи вообще, а я по возможности вытяну что-нибудь из Гвейна. Если удастся — тот еще конспиратор!

С удовольствием выпив еще одну чашку кофе, Эн-Ферро рассказал дракону все то немногое, что сумел узнать о состоянии дел на Каэтаре, и поглядел на висящие на стене часы.

— Пора.

Когда уже шел к Вратам, небрежным тоном поинтересовался у Хранителя:

— А на Юули в последнее время не заглядывал?

— Нет. Не горю желанием встречаться с Кадмом. А что?

— Ничего.

Дракон поглядел на него задумчиво и грустно.

— Если сам решишь сходить, Лайс, то иди. Только Галлу к этому делу не привлекай, через действующие Врата иди, официально. Будет хоть какая-то гарантия, что Хранящий Кровь тебя не остановит.

Кард хотел было сказать, что никуда он и не собирается, но вместо этого только согласно кивнул.

* * *

Не смотря на то, что Кармол расположен на севере материка, климат тут достаточно мягкий. Хребты Северных гор преграждают путь холодным ветрам, а теплое океанское течение, даже в морозную зиму не дает заливу замерзнуть. Видимо, по тем же причинам так уверенно и стремительно вступила в свои права весна. И кто знает, не ее ли вина в том, что случилось теперь со мной…

— Вот…!

И тарабарщина какая-то — снова ругается.

— Как ты удар парируешь? Ты ж все лезвие зазубрила уже, скоро править придется! На плоскость удар принимай, на плоскость!

Он когда злой еще красивее…

— Ты же нормально раньше отбивала! О чем ты вообще думаешь?

Я аж вздрогнула. Знал бы ты, о чем. О том, что когда ты сердишься, у тебя глаза сверкают зелеными молниями, о том, что вот уже как полчаса я хочу просто подойти и вынуть из твоих волос запутавшуюся в них сосновую иголочку, о том, что тебе безумно идет эта светлая рубашка с широким воротником…

— Вот дрянь!

Что?!

— Чуть было на лягушку не наступил, — объяснил он.

— Лягушка? Где?

— Ускакала куда-то.

Уже и лягушки появились.

— Ранняя здесь, на Таре, весна, — задумчиво проговорила я. — И быстрая. Только месяц назад снег лежал, а теперь вот трава растет, деревья зеленые. Лягушки. У птиц, по-моему, уже и птенцы вылупились.

— Ты без куртки ходишь, — в том же тоне продолжил он. — Лайс вернется — убьет.

Лайс. Я о нем почти и забыла.

— А он когда приедет: сегодня или завтра?

Иоллар только плечами пожал:

— Сегодня или завтра.

— И ты, — сильнее забилось сердце, — сразу же уедешь?

Видно не так как-то спросила, выдала себя, все чувства свои с головой, а иначе с чего бы еще он так странно взглянул?

— Не дождешься?

Не понял. Ничего он, дурак, не понял. Да если бы он сразу уехал, после той ночи, если бы не было этих дней, проведенных без карда, этих вечеров, когда сидя в гостиной, я слушала все эти грустные и веселые мелодии, что он принес из различных Миров. Если бы за это время я не поняла, что можно жить и так, глядя на него украдкой, вздыхая, страдая, но просто видеть его, говорить — пусть не будет ничего другого, но все же встречать его ежедневно, возвращаясь из Школы…

А теперь? Если он уедет, пусть даже на несколько дней, как я проживу эти дни без него?

— Нет, — ответила я на его усмешку. — Просто думаю, успеешь ли ты вернуться до седьмого.

— А что у нас седьмого? — заинтересовался он.

— Да так, маленький семейный праздник.

Мог бы и догадаться.

— День рожденья у меня! Двадцать семь лет. В смысле — восемнадцать.

— А, — протянул он. — И я приглашен? В качестве менестреля на банкете в вашу честь?

О боги! Пусть уезжает! Уезжает и никогда-никогда не возвращается!

Иоллар сразу даже и не понял, от чего она вдруг отбросила меч и сорвалась в сторону ведущей на опушку лесочка тропинки. Что, урок окончен?