Дочь Хранителя

Сидеть на широкой и плоской спине оказалось на удивление удобно, даже удобнее, чем на лошади. Да и ехать на гигантской ящерице было не в пример легче: никаких резких движений, никакой тряски, кер (так называют на Таре этих мутантов) не скакал, а будто бы скользил, плавно перетекая с лапы на лапу. Но я была бы не я, если бы не возмутилась для порядка:

– Что за мир?! Магия у них есть, а лошадей нет!

– И лошади есть, – уверил едущий впереди Эн-Ферро. – Но немного. Транспорт аристократии и высших магов.

– Вот выучусь, стану этим самым высшим магом и куплю себе нормальную лошадь!

– Не советую.

– Это еще почему?

– А ты вниз посмотри.

Я посмотрела. От падения меня спасла только плетеная кожаная уздечка, в которую я вцепилась обеими руками, и сильная когтистая лапа карда, подхватившая меня почти у самой земли.

– Я сказал: посмотри, а не свались, – укоризненно пробурчал мой спаситель.

– И чего я там не видела? – предпринимать новую попытку не хотелось.

– Дорога неровная, каменистая. Дальше вообще овраги и рытвины, лошади вряд ли пройдут. А для кера бездорожье не проблема. Так что кончай нудить!

Ехать и не нудить было нудно.

– Ла-айс! – заныла я, не выдержав и получаса.

– Что?

– Мы так и будем молчать всю дорогу?

– Ну не молчи. Если тебе скучно, давай повторим, что ты знаешь об этом мире.

Ну вот, напросилась.

– Тар – стандартный сопредельный мир, – монотонным речитативом прилежной школьницы-зубрилы начала я, – магический уровень – девять баллов по шкале Хэмфаста, Хранитель врат – Гвейн, старейшина Великого Круга. Климатические условия – стандартные, продолжительность года – близкая к стандартной, деление на времена года, двенадцатимесячный цикл – все согласно основным нормам. Единственное существенное отличие Тарского календаря от системы фиксирования дат в известных мне мирах – разбитие месяца не на недели – седмицы, что является общепринятой формой учета времени в Сопределье, а на пятидневки, или длани, по количеству пальцев на руке. Таким образом, в каждом месяце шесть дланей, то есть, тридцать дней, а в году – триста шестьдесят. На Таре два материка – Каэтар, или Восточные земли, и Саатар, соответственно – Западные земли. На Каэтаре расположено крупнейшее человеческое государство – Каэтарская империя, где мы собственно и находимся. На Саатаре расселены остальные народы: в центральной части – Лар’эллан, королевство эльфов. Северо-западнее, за пустошами – Зеленые холмы, страна тэвков. На севере живут снежные орки, на юге, в Долине Вулканов – огненные. Между землями снежных орков и эльфийским лесом тянется Драконий Гребень – горная система, где в пещерах и долинных поселениях проживают гномьи общины…

Тут я остановилась – нужно было перевести дух. Кард, который ехал впереди, так что все свои слова я адресовала его дружелюбной спине, наконец обернулся, и я поняла, что все это время он самым наглым образом лыбился.

– Ты подозрительно много знаешь для коренной уроженки этого мира, – прокомментировал он выражение своей физиономии.

– Да? И что же должна знать коренная уроженка?

– То же, что и все. Тар круглый, материка два. На одном живут люди, на другом – все остальные. Одни – хорошие, другие – не очень, и кто из них кто, зависит от того, на каком из континентов проживаешь ты и какой формы у тебя уши.

– Ясно. А какой должна быть позиция полуэльфки, выросшей в людском поселении на Саатаре?

– Самой оптимистичной! – выдал, не задумываясь, Эн-Ферро. – Все наивные семнадцатилетние девушки, отправляющиеся в поисках счастья на чужой материк, просто обязаны лучиться оптимизмом!

– Лайс, – с сомнением протянула я, – ты думаешь, я сойду за семнадцатилетнюю? Мне же почти на десять лет больше. И я не наивная девушка, я уже порядком тертая жизнью тетка.

Мои слова заставили идущего обернуться снова.

– Это кто тут тетка? И на Земле была малолетка малолеткой, а на Таре, на свежем воздухе да при хорошей энергетике, мне еще доказывать придется, что тебе не пятнадцать.

Дорога стала шире, и кард придержал кера, чтобы поравняться со мной.

– Только лицо попроще сделай, жизнью тертая, – посоветовал он. – Понаивнее.

Сделала.

– Понаивнее, – фыркнул Лайс, – а не потупее.

Пришлось повторить.

– Уже лучше. – Фырканье стало одобрительным. – Только не переусердствуй. А то в городе за нами все жулье увяжется: такую простушку грех не пощипать.

Следующие полчаса я тренировалась изображать невинность и наивность, скромно опускать глазки и восторженно охать. После очередной демонстрации кард чуть не вывалился из седла от смеха и объявил курс актерского мастерства оконченным.

Он умолк и погрузился в собственные мысли, а я снова заскучала.