Дочь княжеская. Книга 1

Мраморную вуаль на скульптуре Хрийз однажды видела, там, дома, на Земле, в интернете, где же ещё… На фото. Она уже не помнила, почему заинтересовалась темой, как именно нашла ту фотографию, случайно или целенаправленно… а сейчас, откровенно говоря, уже основательно подзабыла, что такое интернет и как в нём можно что-то найти. Но в память врезалось изображение — каменное лицо девушки под тончайшей каменной же кисеёй. Навсегда осталось в душе восхищение мастером, сумевшим сотворить из куска мрамора такое.

И вот теперь — дерево. Не на фото, не на экране оставшихся по ту сторону Грани компьютеров, а наяву. Протяни руку и ощути сама реальность созданного рукой мастера чуда…

— Стой! Не трогай!

Резкий окрик заставил Хрийз подскочить на месте, рука дёрнулась, задела куклу и та завалилась набок, соскользнула с верстачка, и медленно, как в кино, начала падать…

Время растянулось в бесконечность. Отчаяние и ужас от содеянного толкнули вперёд. Хрийз нырнула рыбкой, проехалась коленками, но успела подхватить куклу почти у самого пола. Сама удивилась, что успела.

— А теперь вставай и аккуратно положи на место, — сказала Здебора тихим, но страшным по оттенку голосом, в котором отчётливо читалось 'твою мать!' и 'дура!'

Хрийз поднялась, аккуратно положила вещицу в центр верстачка.

— А теперь, — ласково выговорила Здебора, — посмотри на свои руки. Внимательно.

Руки как руки, что с ними не так… И тут же включилось магическое зрение. От вида зеленоватых, лежалого цвета пятен, стало дурно.

— Ой! — взвизгнула Хрийз, пытаясь стряхнуть налипшую пакость, — ой-ёй!

Пакость не стряхивалась. Самое интересное, что на кукле-то пакости как раз и не было, она наоборот, сияла солнечным теплом.

— Замри, не шевелились, дура, — сакраментальная характеристика умственных способностей всё же прозвучала. — Хуже будет. Сейчас разберёмся. Стой смирно, я сказала!

От командного рыка, неожиданного в устах красивой хрупкой девушки, дрогнули коленки. Хрийз замерла, боясь вдохнуть.

Здебора подошла к верстачку, протянула руку и выдернула откуда-то из скрытого пенала пыточный инструмент, вспыхнувший в её руке синим. Хрийз задушено пискнула.

— Стой смирно. Не верещи.

Синее пламя прошлось по руке, испаряя пятна. Словно горячий ветерок по руке…

— Ты же сама Вязальщица, твою-то мать, — сердито выговорила Здебора. — Какого волосатого беса руки тянешь к незавершённым работам? У тебя лишние руки? Тебе надоело жить? Что молчишь, я тебя спрашиваю или полено возле стенки?

— Я… я… извините меня… я не… — Хрийз умолкла, отчаянно ненавидя себя за невнятное блеяние.

Но как объяснить? Память, подсунувшую увиденное когда-то аналогичное чудо, только каменное, восхищение, недоверие, желание убедиться на практике, что видишь не сон…

— Я… я ничего не испортила? — больной вопрос.

Потому что если испортила, то хоть башкой в воду. С большим камнем на шее.

— Сунь руки в воду, — скомандовала Здебора. — Смелее, не утонешь!

Хрийз так и сделала. Вода обняла руки приятной прохладой, и сразу стало легче, хотя до этого тяжесть не замечалась совсем, а ведь она была… Здебора между тем внимательно исследовала куколку, не прикасаясь к ней, даже руки за спину сложила, чтобы не тронуть ненароком. Потом сказала удивлённо:

— Надо же…

— Что? — с тихим отчаянием спросила Хрийз.

— Я теперь знаю, что мне делать с нею дальше, — она осторожно устроилась на стульчике перед верстаком. — Раньше не знала, теперь знаю. Что ты сделала?

— Я?! — изумилась Хрийз. — Ничего! Просто подхватила…

— Она бы не разбилась. Надо было дать ей упасть…

хрийз пожала плечами. Она-то об этом не знала.

— Ладно… Кажется, обошлось. Прости, я не должна была на тебя орать. И дверь вот не заперла…

Девушка с жалостью отметила, насколько Здебора изменилась с момента их последней встречи в больнице, где Хрийз нечаянно подслушала её разговор с мужем. Лицо отекло, и руки тоже, и дышала она как-то нехорошо. Наверное, люди всё же говорили правду. Не надо было ей зачинать тройню, хватило бы и одного ребёнка.

Хрийз слабо представляла себе процесс. То есть, физический аспект очень даже, а вот магический, то самое пресловутое соединение энергий из раслинов супругов, которое определяло пол и количество детей, должных родиться от такого соития, — никак. Насколько девушка понимала, количество детей зависело не столько от накопленной силы, сколько от пожеланий родителей. В таком случае, тройня действительно была неоправданной. Ну, родили бы одного за другим, с перерывом в два-три года и без таких потерь… Что их понесло в этакую жадность? Впрочем, зная репутацию старого Црная, удивляться не приходилось. А у самой Здеборы где тогда мозги были?

Хрийз устыдилась собственных мыслей. У самой мозгов, прямо скажем, с напёрсток, все об этом говорят, даже ненавистный сЧай.

— А для чего эта куколка? — спросила Хрийз. — В смысле, для кого?

— Для одного хорошего человека, — грустно сказала Здебора. — Попросил, не могла отказать. Его ребёнок при смерти, куклу положат в погребальный костёр…

— Сжечь?! — не удержалась Хрийз. — Столько трудов, такая красота и только для того, чтобы сжечь?!