Дочь княжеская. Книга 1

Коренастый мощный мужик в зрелом возрасте, не старик, но на танцы с таким точно не пойдёшь, засмеют. Да он и сам не захочет. Длинные, до плеч, полупрозрачные белёсые волосы, небольшая, глянцево поблескивающая в солнечных лучах плешь на макушке, толстые усы до подбородка. Усы вообще придавали ему сходство с хищным сомом. Хрийз знала, что сом вроде бы рыба не хищная. Но здесь возникало именно такое впечатление. Сом хищный. Сожрёт с костями кого хочешь, не подавится.

Чем дольше смотрела, тем больше понимала, что такой судьбы не надобно даже с приплатой. Хафиза явно что-то напутала. Хрийз попыталась было ради интереса представить себя в качестве жены этого типа. Воображение отказало. А может, он в другом смысле судьба? Скажем, начальник. Попыталась представить себе, как идёт наниматься на островной флот, и воображение снова спасовало. Кем она наймётся туда? Поломойкой, прачкой, поваром? Ага, четвёртым вариантом на букву П.

Подстилкой.

Нет, у Хафизы точно шарики за ролики заехали. Оракул, мать её, дельфийский… Не могла предсказать что-нибудь приятнее.

В ушах внезапно зазвенело, подкатило к горлу комом дурноты. Наверное, всё же напекло голову, несмотря на косынку. Солнечный удар… Хрийз цеплялась белыми пальцами за шершавый камень памятной стены и понимала, что пропала. Если сейчас потерять сознание, то этот… эта, с позволения сказать, 'судьба'… снова прицепится. В дурном сне помощь от него увидеть. И не проснуться.

'Уходите же',— мысленно вопила она моревичам, отчаянно цепляясь за ускользающее сознание. — 'Уходите побыстрее! Ну!'

Наконец они вняли беззвучной просьбе. Разернулись и ушли, и эхо их шагов умолкло.

В глазах стемнело окончательно. Хрийз поняла, что падает. Падает в чёрный колодец с только ей одной слышным криком. Жуткие картины возникали перед внутренним зрением сами собой и кружилис вокруг сумасшедшим хороводом. Дети. Множество детей, младенцев и постарше, но не старше шести-семи лет, насколько можно было понять по маленьким тельцам. Распятые на кошмарного вида досках, лишённые глаз, покрытые царапинами, ранами, ожогами. Живые, ёрзающие в путах, страдающие, с крепко заклеенными какой-то мерзкого цвета лентой ртами. Чтобы не кричали, наверное… Сойти с ума можно было всего от одной такой картины, но поток ужасал своей бесконечностью. Тысячи и тысячи. Бесконечно. Разлитая в безумии боль пожирала сознание. Ощущение, будто тонешь, плавно оседаешь на дно, а над головой отдаляется громадный водяной купол с просветом для солнца…

И вдруг всё окончилось. Всё окончилось внезапно и страшно: звенящей тишиной, темнотой, звенящим отчаянием.

— У тебя талант нырять с головой в неприятности, Осенний Цветок.

— Ва… Ваше Высочество?!

Хрийз обрадовалась принцессе Чтагар как родной.

— Протяни руку. Медленно.

Девушка с готовностью исполнила просьбу. Оранжевые пальцы Чтагар крепко, до боли, оплели запястье. Короткий рывок, и земля ушла из под ног. Хрийз нервно оглядывалась. Странное страшное место, без верха и низа, жаркий сумрачный туман, сквозь который прорастал громадный, истекающий чёрными каплями цветок на толстой ножке без листьев. Цветок вяло шевелился, качаясь из стороны в сторону как будто под ветром, только ветра не было, стоял удушливый неподвижный зной.

— Что… что это?!

— Выйдем-ка в явь, — сказала принцесса, не отпуская руку.

…Дохнуло в лицо вечерней прохладой, настоянной на горьком полынном запахе луговых трав. Над памятным мемориалом стояли зеленовато-алые закатные сумерки, прячущиеся в траве насекомые завели своё вечернее 'фьюри-фью'. Хрийз дышала влажным морским воздухом, и не могла надышаться.

…Сколько же она провалялась здесь без памяти, под серой гранитной стеной с именами?

— Зачем ты пришла сюда? — строго спросила Чтагар.

— Посмотреть, — выдавила из себя Хрийз. — Это же не запрещено?

— В твоём случае оказалось нежелательно. Ну, да что уже теперь… Я приняла меры. Больше ты не провалишься.

Утешила. Сквозь слова отчётливо читалось 'я надеюсь', и это испугало больше всего.

— Я видела… видела… — Хрийз не смогла дальше говорить.

Увиденное и испытанное не умещалось в сознании. Такой ужас… такая боль…

— Что здесь было? Почему?

— Одна из Опор врага, — объяснила Чтагар, — Портал в центральные миры Третерумка.

— Но почему дети?! За что?..

— Мучения детей увеличивают энтропию…

— Что увеличивают? Простите.

— Раскачивают Грань, — неохотно объяснила Чтагар. — Подрывают её. Ослабляют. После чего становится возможным навести стабильный туннель между мирами с минимальным затратами и получить надёжное, мощное сообщение с метрополией.

Хрийз зябко поёжилась. Туннель между мирами… Такой кошмарной ценой! Вспомнился страшный чёрный цветок, стоявший в жарком безвременьи междумирья.

— Он же живой ещё, — сказала Хрийз. — Живой! Он может… развернуться снова?

— Может, — кивнула Чтагар. — Следим.

— А Империя? — спохватилась Хрийз. — Имперские туннели какие? Не такие же?!

— Нет, — отрезала Чтагар. — Совершенно на другом принципе основываются. Проход обеспечивается за счёт внутреннего резерва проходящего. Не иначе. Ни украсть, ни купить нельзя.