Дочь княжеская. Книга 1

— Да. Город после войны лежал в руинах. Сколько боевой магии здесь разрядилось… Хватило бы на ещё одно солнце! Магический фон, само собой, оставлял желать лучшего. Неупокоенные души слипались друг с другом в единое целое и порождали пепельников. Ты не видела, как восстаёт сожжённый прах, что он оставляет после себя, и, надеюсь, никогда не увидишь. Вот этот щит на служебном накопителе оберегал живых…

Хрийз честно попыталась представить себе разрушенный город, трамваи типа этого 'Вихоря', подвозившие стройматериалы, и восставшую из пепла нежить. Картиночка получалась жутенькая.

— Весело было, наверное, — сказала Хрийз.

— Да, — согласился Ненаш. — Но всего веселее было в Первоцветном. Его мы восстановить так и не сумели…

Первоцветный, знакомое какое название. И вспомнилось тут же: Млада говорила, это бывшая столица княжества Сиреневый Берег. Которую неумершие десятой дорогой обходят из-за полностью убитого боевыми действиями магического фона…

— А почему? — спросила Хрийз.

— Неупокоенной истощённой душе нужна энергия, чтобы уйти и обрести посмертие, — объяснил Ненаш. — Дать её могут только живые…

Хрийз зябко поёжилась, осознав, какой именно ужас может стоять за этими словами.

— И вы…

— Нет, всё совсем не так, как ты думаешь, — мягко ответил на её мысли Ненаш. — Жизнь отдаёт миру то, что всегда в избытке у людей, — любовь. Мы — всего лишь Проводники. Посредники, если хочешь. Именно любовь живых позволяет душе воплотиться снова в их ребёнке. Поэтому после войны, да и сейчас тоже, рождается так много детей. Если хочешь, я тебе покажу.

— Хочу, — тут же сказала Хрийз.

— Дай руку.

Она без колебаний протянула ладонь. Ждала поневоле ледяного могильного холода, но ощутила тепло. Так греет вечерняя земля, принявшая в себя летний солнечный зной…

— Смотри…

Город преобразился. Темнота ушла, уступая многоцветному сиянию. Дома и улицы превратились в дивный цветущий сад. Цветы переливались радостью, дышали счастьем, источали в мир ликующую жизнь. Маленькие бутоны тянулись за старшими, и Хрийз как-то сама по себе догадалась, что это — новые рождения. Те, кто родился недавно, и кто должен родиться вскоре. Это было зрелище такой красоты, что захватывало дух. Один раз увидеть, и умереть…

И только в той стороне, где стояла Алая Цитадель, царили мрак, ужас, неизбывная боль. Хрийз вскрикнула непроизвольно, настолько тяжёл и чудовищен оказался контраст. Ненаш убрал руку. Сказал:

— Да, там работы ещё много.

Хрийз смотрела на город и не воспринимала его. В памяти ещё жил сверкающий сад. Отчаянно захотелось вдруг вернуть его, вернуть только что пережитое острое чувство запредельной радости. Хрийз едва не попросила повтора. Но удержалась на самой грани, когда просьба уже висела на кончике языка. Спасибо и на том, что вообще позволил увидеть…

Ненаш облокотился о перила, стал смотреть на город. На его лице, — лице тринадцатилетнего мальчика со взглядом умудрённого жизнью старика! — отчётливо проступали искренняя любовь к городу и гордость за проделанную работу и что-то ещё, Хрийз затруднилась определить. Сожаление? Грусть? Боль?

И опять он считал её эмоции вместе с незаданным вопросом.

— До войны, — сказал Ненаш, — я хотел поступить в Горный институт. Хотел проектировать и строить дороги и транспортные системы, не только в Третьем мире, а вообще в Империи. После инициации об этом пришлось забыть.

— Почему? — спросила Хрийз.

Она, наконец, поняла: Ненаш очень рад был поговорить с тем, кто не шарахается в сторону и не закрывается от него барьером отчуждения. Местные слишком хорошо представляли себе, кто такие упыри и что они такое, с самого детства. Хрийз слишком многого не знала. И даже негативный опыт общения с Мальграшем не мог заставить её сторониться того, кто не показывал себя чудовищем. Как-то в уме не укладывалось, что разговаривает сейчас с нечеловеком.

— Помнишь, я говорил тебе о вечнотворящем потоке магии? Как он делится на триаду высших сил и квадрат стихийных?

Хрийз кивнула:

— Да.

— Наша стихия — Земля. Мы очень привязаны к той земле, за которую отвечаем. Настолько, что даже кратковременное путешествие может лишить силы, и даже развоплотить, если вдруг затянется сверх допустимого предела. В моём случае — это пределы княжества Сиреневый Берег. Может быть, ещё Дармица, поскольку именно в дармичанских землях произошла инициация.

— Но Мальграш на что-то надеялся, — сказала Хрийз. — Мне говорили, что он собирался покинуть пределы Третьего мира… А вы говорите, что это невозможно.

— Не знаю, я с ним мало общался. Могу лишь предполагать…

Умолк, и молчал так долго, что Хрийз перестала надеяться на ответ.