Дочь княжеская. Книга 1

Хорошие деньги за красивые глаза платить не станут; собирать жемчуг на подводных плантациях оказалось сложнее, чем граблями махать в Службе Уборке. С непривычки болело всё тело, особенно рука, которую стреканула местная разновидность медузы, проникшая в рабочее пространство не иначе как с целью напакостить от души. Пакость тварьке удалась на славу. Даже с открытыми глазами Хрийз видела перед собой желеобразное тельце невиданной, коралловой красоты. Морская бабочка, её-то медузью маму. Боль прострелила всё тело так, что глаза сами на затылок вылезли и покатились до самой попы. Хорошо, что хоть в конце смены случилось, а не в её начале. Иначе наработала бы Хрийз сегодня…

Всё просто. Не выработала норму — получи штраф, в зависимости от того, насколько оказалась далека от обязательного объёма. Превысила норму — получи премию… Премии, говорят, бывают очень большими. У редких счастливчиков. Которых по пальцам пересчитать на одной руке…

Млада сходу поняла состояние подруги:

— Устала? С непривычки оно, конечно, трудно. Через пару восьмиц втянешься, будет полегче… Держи.

Пока Хрийз сидела безвольным слизнем, Млада успела заварить счейн, и теперь протягивала ей горячую кружечку с волшебным ароматом. Хрийз взяла, поблагодарила.

— Слушай, — сказала Млада, — вот чего не пойму. Где ты упырей на свою голову находишь, подруга? Они вообще-то стараются лишний раз на глаза не лезть…

— А, уже знаешь? — спросила Хрийз, морщать от воспоминаний об утреннем кошмаре.

— Все говорят, — пожала плечами Млада. — Развлечение то ещё вышло.

— Что он так взъелся? — спросила Хрийз, имея в виду старого Црная. — Это же Ненаш!

Млада потёрла затылок. Привычка, оставшаяся со времён работы в Службе Уборки. Тогда у Млады были короткие, ёжиком, волосы, и она часто в задумчивости пальцами их топорщила.

— Понимаешь, долгая история, — заговорила она наконец. — Тут у нас есть один такой, в клинике старшим хирургом работает. Клиника имперского значения, имей в виду. Старшая жена нашего Црная там — ведущий целитель и главный врач. Она не где-нибудь, в Первом мире училась, в имперской Академии медицинских наук, а до того всю войну по лазаретам прошла. Сихар Црнаяш, может, слышала?

Хрийз покачала головой, хотя имя вроде как откликнулось рябью в памяти. Где-то встречала, но конкретно где именно, вспомнить не получалось.

— Так я о чём… Она с мужем уже Небо знает сколько лет не живёт. Они не в разводе только потому, что ей плевать, а он отпускать не хочет.

— Он же второй раз женился, — удивилась Хрийз. — На этой… Здеборе…

— И что, Здебора — вторая жена, младшая, — отмахнулась Млада. — Ну, так о чём я… Говорят, будто Сихар со своим старшим хирургом сошлась и с ним живёт, как с мужчиной. Вот старик и бесится. Мало того, что к другому ушла, так ещё и к упырю, как будто нормальных мужиков вокруг нет. Но ты смотри, — спохватилась Млада, — лишнего не болтай! Над их постелью никто не стоял и доподлинно не видел, что там у них и как. А сами они не объявляли ничего.

— Я — могила, — заверила Хрийз. — Трепаться не собираюсь.

— Просто твой Нагурн — как раз выкормыш нашего доктора. Никто бы не переживал, но о прошлом годе к нам на праздник зимнего солнцестояния приезжала Ненашева дочь, Лисчим Нагупнир. Она редко за пределы Сосновой Бухты выбирается, но к нам бывает иногда. Она Музыкант, — пояснила Млада, видя, что подруга не понимает, при этом явно подчеркнула второе слово.

Хрийз вспомнила симпатичную скромную девушку, и то, с каким теплом она отнеслась к Юфи, над которой с обычной мальчишеской спесью посмеялся бессердечный Гральнч… По-настоящему талантливые люди бывают иногда внешне очень невзрачными. Главное ведь не снаружи, главное — внутри, так?

— Парни наши к ней пристали, — рассказывала Млада. — После выступления. Мол, замуж её, упырёву дочку, никто не возьмёт, так что они — единственный шанс для неё познать мужскую любовь, и пусть соглашается, пока не передумали. Не то так и останется старой девой до самого костра погребального, когда уже точно никто на её кости не польстится…

— Ой, идиоты! — высказалась Хрийз.

— Обычный дурной трёп, послать за горизонт под четвёртую луну, они бы пошли себе как миленькие. Нельзя девчонку трогать без её согласия, все это знают. Но послать их Лисчим не сумела. Тогда Ненаш твой объявился, на праздник его не звали, да он сам не пришёл бы, но видно почувствовал, что дочери плохо или позвала она его, и явился. Велел дуракам убираться, только, понимаешь, ты же его видела, он на морду — сопляк сопляком, даром, что ему под шестьдесят вёсен уже. Ну а кто из Настоящих Уважающих Себя Парней послушается сопляка?! Они не распознали упыря, спьяну-то. И то, господин Нагурн у нас чужой, его, считай, почти никто в лицо не знал. Теперь знают, а тогда… В общем, получился мерзкий, грязный, свинский скандал. На глазах не только у своих, но и у приезжих: музыку Лисчим многие знают, специально едут слушать издалека, в тот раз даже горцы были, из Небесного Края… Такие вот дела, подруга.

— Господи, какие страсти, — искренне сказала Хрийз.