Дочь княжеская. Книга 4 (СИ)

Хрийз села на подоконник, обхватила коленки руками. По щекам потекла горячая влага. Как же странно ощущать себя человеком во всём. Вплоть до мелочей, вроде шершавой, треснувшей краски деревянного подоконника под босыми ступнями. И в то же время понимать, что ты призрак. Или как это точнее назвать. Наверняка есть у высших магов умные слова для такого вот состояния. Энергетический слепок души… нет, не совсем то. Вот же… не прочла до конца ту книгу, где как раз описывались различные типы призраков. Кому-то из них можно было помочь вернуться в тело из плоти и крови, можно! Хрийз помнила точно, что читала именно об этом. Но вот как именно это делалось, она не помнила. Не дочитала потому что.

Остервенелое “кудах-тах-тах” долбило в мозг перфоратором по железной арматуре.

Сумерки пришли неспешно, жемчужные, светлые, наполненные запахами близкого моря и цветущего шиповника. Хрийз всё так же сидела на подоконнике, знакомом до последней трещинки подоконнике её собственной комнаты из той, другой, утраченной, казалось бы, навсегда, жизни. Не получалось у неё думать «мой дом». Вообще. Её дом остался в Сосновой Бухте. А здесь, судя по рабочему столу ученика седьмого класса, давно уже жили другие люди.

Если, конечно, это вообще Земля и вообще Геленджик. Унести через распадающийся портал могло ведь куда угодно. А чем ближе миры друг к другу, тем больше в них сходства. «Я не хочу!» — в отчаянии думала Хрийз. — «Не хочу — вот так! Я хочу вернуться! Ведь зачем-то же я не умерла насовсем, значит, я могу, могу вернуться!»

Дверь открылась со знакомым полускрипом. Хрийз вскинула голову, разглядывая вошедшего.

Девочка. Худенькая, со смешными косичками, на конце каждой косички — резинка с висюльками, пластиковыми, конечно же. И что-то было в ней не то… А потом Хрийз поняла, что. Девочка сильно хромала, но почему-то не было при ней трости. И какой умник догадался поселить хромую на второй этаж?! Впрочем, охрометь она могла недавно, а покидать свою комнату — отказаться наотрез…

Девочка села за стол, полистала учебник. Затем вскинула голову, и Хрийз вздрогнула: девочка смотрела прямо на неё. Хмурилась, поджимала губы, тёрла переносицу пальцами…

— Ты меня видишь? — спросила Хрийз, оживая надеждой.

Тишина. Не видит. И не слышит. Скорее всего, так, ощущает смутно нечто, а что именно, понять не может.

Как плохо!

Даже поговорить не с кем.

Девочка грызла ручку, раздумывая над задачей. Стандартная задача, про поезда и скорость.

— Что же ты делаешь! — не выдержала Хрийз. — Что ж ты за чушь пишешь?!

Девочка подняла голову. Услышала?!

— Чушь? — хмыкнула она. — А что тогда не чушь?

— Ты меня слышишь? — яростная надежда пронизала все существо княжны — насквозь.

— Ну.

Ледяное девочкино спокойствие поражало. Как будто она… уже общалась вот так… с кем-то потусторонним… Но Хрийз решила обдумать эту мысль позже. Сейчас требовалось как можно скорее навести мост!

— Давай задачу решать?

— Давай.

Через время девочка спросила насмешливо:

— Слышь, внутренний голос. Почему у тебя двадцать девять плюс девять равняется тридцати?

— А чему еще-то? — изумилась Хрийз.

— Например, тридцати восьми.

— С чего вдруг? Девять плюс девять равно десять!

— Ага. Уже. Восемнадцать, мое глупое второе я. Восемнадцать!

— Десять, — сердито огрызнулась Хрий и добавила: — И вовсе я не твое второе я. Я — это я. Хрийзтема.

— Карина, — назвалась девочка, откладывая в сторону учебник с тетрадью.

Она смотрела куда-то в угол, из чего Хрийз сделала вывод, что Карина гостью только слышит, но не видит. И потому можно было забраться на стол с ногами, можно было теми ногами болтать — видимую форму они имели только для владелицы. Дико было смотреть, как ступня, задевая край стула, проходит насквозь. Не получая ни синяка, ни боли. Насквозь. Как в дурных фильмах и сказках.

— Почему ты не боишься меня, Карина? — спросила Хрийз. — Ты каждый день общаешься с голосами?

— Почти, — кивнула та. — Я же сумасшедшая.

Но ни грамма безумия не было в ее больших, карих глазах. Ехидные чертенята, а под ними — давняя, застарелая боль.

— С кем ещё ты разговариваешь, Карина? — спросила Хрийз осторожно.

— Есть тут… один… уклончиво сообщила девочка. — Приходит вечером, в темноте, и… Сама увидишь. Если для меня он — голос, то для тебя будет человек, верно?

— Не знаю, — честно призналась Хрийз.

В дверь бухнуло:

— Карька! — донесся из-за створок сердитый женский голос: — Снова заперлась?! Открывай немедленно!

— Тетушка, — с сарказмом сообщила Карина. — Любимая. Пойду открою, не то хуже будет.

— Не надо, — быстро сказала Хрийз, но ее уже не услышали.

Тетушка ворвалась в комнату ураганом. Маленькая, худенькая, юбка в меленький цветочек мела подолом пол. Карине сходу было вывалено, какая она бессовестная и как забывает вовремя принимать лекарства, да ещё запирает двери своей комнаты, чтo вообще уже в край.

Таблетки были предъявлены вместе со стаканом воды. Карина послушно выпила их, потом позволила довести себя до постели. Тетя заботливо подоткнула по краям покрывало, пожелала приятных снов…