Дочь княжеская. Книга 4

— В обмен на тень того, что вы, возможно, убедите старую нежить вернуть обратно под мою власть нить моей жизни? — горянка покачала головой. — Слишком, — пошевелила она пальцами, — слишком зыбкое обещание.

— Я исполню его, несмотря ни на что, — твёрдо выговорила Хрийз.

— А знаете, а я вот соглашусь! — внезапно приняла решение горянка. — Я соглашусь! Вы — храбрая сильная девочка, вы мне нравитесь. Такой могла бы вырасти и моя дочь… со временем.

Аль-нданна вдруг опустилась на одно колено и выговорила:

— Моё дыхание, моё дело и моё слово — ваши, пресветлая княжна Хрийзтема Браниславна.

— Я принимаю их, — кивнула Хрийз.

И будто в воздухе родилась от произнесённой ею фразы незримая волна, родилась и прокатилась во все стороны, свидетельствуя миру о заключённом соглашении между пленницей и действующим правителем княжества.

— Услышано и засвидетельствовано, — эхом откликнулась на ту волну Лилар.

Горянка встала, оправила платье. Сказала:

— А теперь первый совет, ваша светлость. Вам необходимо вернуться в постель…

Хрийз не стала спорить. Тем более, сама чувствовала, насколько переоценила свои силы. Рано ей было еще по замку разгуливать, как есть, рано.

ГЛАВА 6

В Зал Совета Хрийз пришла позже всех. Пришла, конечно, громко сказано. Приползла, хромая на обе ноги, вдоль стеночки. От комнаты своей по лестнице, потом по галерее, потом снова по лестнице. Трость сЧая помогала, не раз и не два Хрийз вспомнила с благодарностью подарившего её. сЧай знал, что нужно человеку, едва вставшему с постели после длительной болезни.

Лилар, страдая, шла следом. Но взять подопечную на руки предложила всего один раз. Хрийз обернулась, зыркнула на неё недобрым глазом и заявила непререкаемым тоном:

— Я сама.

Хороша княжна, которую на руках таскают! Девушка интуитивно чувствовала, что никто и не осудит, поскольку каждый знает, каких трудов стоило вернуться к жизни, не говоря уже о том, чтобы встать на ноги, но все убедятся в её слабости. Показывать свою слабость — смерти подобно: не будет уважения. Не будет уважения — не будет и повиновения, и в критический момент это доведёт до беды.

Беды ни себе ни княжеству Хрийз не желала.

Не для того возвращалась.

Она вошла в Зал, замерла на пороге, на мгновение испугавшись: все разговоры смолкли, приглашённые на первый в жизни княжны самостоятельный совет высшие маги смотрели на дочь старого князя. Кто с одобрением, кто с жалостью, почти все с жадным ожиданием — что сделает, как поступит, как поставит себя.

"Извините", — мысленно сказала Хрийз собравшимся. — "Этикету не обучена!"

Она прохромала к столу и села на своё место. На место, справа от княжеского кресла. Там, куда определил её отец, когда пожелал представить своему Совету. Дружный вздох и прокатившийся шепоток показали Хрийз, что поступила она правильно.

— Я не займу место моего отца, — резко сказала Хрийз, — пока судьба его покрыта тайной неизвестности. Мне придётся говорить от его имени до тех пор, пока он не вернётся. Я говорю "пока», а не если. Я верю и знаю, что отец мой — жив.

Хрийз до последнего не знала, что скажет Совету. Тянуть больше было нельзя. Лежачей больной, не способной подняться с постели, она больше не была. Пришло время брать ответственность на себя. И как же страшно было, кто бы знал! Страшно. Но — надо. И кто, кроме меня.

Она боялась, но, когда вошла в Зал, поняла, что надо делать. Как держать себя. Как говорить. Словно понимание давно уже жило в ней и вот теперь оно проявилось в полной мере.

Судя по установившейся в зале тишине, всё было сделано и сказано правильно.

Хрийз прикрыла глаза, пережидая приступ слабости. Периодически слабость прокатывалась волнами по всему телу: ладони потели, перед глазами темнело, в ушах возникал тяжёлый шум. Надо было ни в коем случае не поддаваться: стиснуть зубы, перетерпеть и продолжать дальше. Что бы ни делала — продолжать. Пока очередной приступ не свалит с ног окончательно.

Валиться с ног на Совете Хрийз не собиралась.

На неё смотрели.

Высшие маги Третьего мира. Эрм Тахмир. Ярой Двахмир. Сихар Црнаяш, Лаенч лТопи. Данеоль Славутич. Канч сТруви. сЧай. И аль-нданна Весна.

— Мы не можем вести поиски, — тихо сказал лТопи. — Простите… ваша светлость. Но у нас недостаточно для этого сил… Бранислав пропал на вражеской территории. Возможно, он в плену у них.

— Если так, — сказала Сихар, — почему они об этом не заявят? Когда это Потерянные Земли упускали случай выкрутить нам руки?

— Они шлют послов, — усмехнулся сЧай. — Готовы разговаривать.

— С кем там разговаривать, — буркнул лТопи. — Собакам — собачье. Разговаривать ещё…

— А я бы их послушал, — лениво выговорил доктор сТруви. — Любопытно ведь, что скажут.

Славутич молчал. Он сильно сдал за эти четыре года. Поседел, осунулся. Высшим магам неведома старость, но только если они не растрачивают в единой вспышке весь свой резерв. Тогда старение наступает стремительно и неотвратимо. Имперский эмиссар знал, на что шёл, когда прорывался в захлопывающийся по всей своей Грани обречённый мир…