Дочь княжеская. Книга 4

Посидела немного, держась за виски. Нет, голова не болела. Ничего нигде не болело. Ни боли, ни слабости. Мила там, в пещере, исцелила княжну не только от сдуру пойманного «отложенного возмездия». Наверное, если встать сейчас на ноги, то не будет нужна и трость.

Да. Не нужна.

Так странно, так непривычно. Нагнуться за тапочками — без риска потерять сознание. Встать легко и просто — только потому, что просто захотелось встать. Сделать шаг — без боли. Можно было бы, наверное, даже побежать, но Хрийз не рискнула. Хотя чувствовала, за бег ей ничего не будет. Никакой боли не будет. Боль умерла. Сдохла в корчах в пещере с костомарами. И больше уже не вернётся никогда.

В галерее Мила бегала с мячом. Кинет, мяч скачет, девочка бежит следом и смеётся так, как могут смеяться лишь дети. Да, ни следа мёртвой серости. Как и вообще магии. Совершенно обычная маленькая девочка лет девяти…

— Ясного дня, ваша светлость, — сказала Мила, заметив Хрийз.

Она подняла мяч, подошла. Смотрела серьёзно, и у Хрийз сжалось сердце: Мила, проснувшись, забыла всю свою прежнюю, горькую и страшную жизнь в качестве проводника Смерти. Сейчас это была здоровая, весёлая, но совсем-совсем обычная девочка, каких много на улицах городов Третьего мира. Она вырастет, и, может быть, станет магом, а может, и не станет. Не всем держать на плечах мир, кому-то надо печь булочки, строить дома и растить детей.

— Мила, — Хрийз опустилась на одно колено, положила руки Миле на плечи, — а ты… ты — помнишь? Или?…

Мила нахмурилась. Словно облачко на солнце набежало, бросив на детское кукольное личико отсвет Милы-прежней, Милы — чудовища, которую боялись все без исключения — враги, друзья, без разбору.

— А зачем? — серьёзно сказала она. — Я всегда хотела начать жить снова. Всегда. Вернуться в прошлое, исправить всё. В тот день… я ушла из дома, хотя папа просил оставаться за стенами до вечера, до того, как он вернётся домой. Я не послушала. Я ушла. Много лет я думала, как мне вернуться в тот день и всё сделать иначе… А потом поняла главное.

— Что? — спросила Хрийз.

— Прошлое не вернёшь, разбитое не склеишь, — тихо ответила Мила. — Надо просто идти дальше. Сделать шаг в сторону от предопрелённости. Я этот шаг сделала. Да, скоро я совсем всё забуду. Стану маленькой капризной противной девочкой. Я была такой, папу расспроси, он со мной изрядно намучился. Зато теперь я жива!

— Хочешь, я тебя вязать научу, — предложила Хрийз. — Четыре столетия ты была Смертью, может быть, послужишь Жизни? Тогда тебе необязательно будет терять память. Я не уверена, но мне кажется, если примешь инициацию стихией Жизни до конца, ты себя сохранишь.

— Снова магия, — неуверенно выговорила Мила. — Снова это вот всё…

— Жизнь не убивает, — мягко сказала Хрийз. — Разве ты еще сама этого не поняла?

Мила нахмурилась.

— Я… я не знаю, — сказала она, наконец. — Я подумаю…

Хрийз кивнула, поднялась. Мила рассеянно спустила с рук мячик, подошла к прозрачной стене галереи. Хрийз встала рядом. Да, она всего лишь хотела, чтобы Мила жила. Даже не предполагая ни на волос, что возможна такая трансформация. Из чудовища в человека… В маленькую девочку, какой Мила была когда-то. Которой теперь предстоит взрослеть, как всем обычным девочкам. Учиться в школе. Получать плохие оценки ПО «Теории магии».

Хрийз вздрогнула, вспоминая Лае. Наверняка, у него были последователи. Или такие же «якоря». Или помощники. Чистить эту заразу теперь не перечистить. Но количество нежити в округе резко пошло на убыль, как объяснила Лилар, уже успевшая узнать обстановку в городе.

Исчез центр зла в лице Лае, исчезла и нежить. Мир вздохнул с облегчением. Даже солнце, казалось, светило ярче и радостнее.

— А ты будешь мне рассказывать сказки на ночь? — спросила Мила, затаив дыхание. — Или уже всё…

— Буду, — пообещала Хрийз. — Но спать со мной в одной постели ты больше не будешь. У тебя появится твоя собственная комната. И одежда. И мыть руки будешь сама!

— После еды, — мрачно вставила Мила.

Мыться она жутко не любила.

— До еды, — терпеливо объяснила Хрийз. — Правило поменялось. Теперь ты человек, а значит, грязные руки равно больной живот и долгие бдения на белом друге в уборной. Сомневаюсь, что тебе это понравится. И купаться будешь каждый вечер. И волосы вычёсывать. И всё это сама. Ну, разве что косы я тебе еще могу заплести… Но остальное — сама.

— Я забыла, — вздохнула Мила.

— Научу. Да, и в школу пойдёшь.

— У-у-у.

— Читать умеешь?

— Ну.

— А считать?

— Могу!

— До десяти?

— До скольки угодно!

— А площадь круга можешь посчитать?

Про площадь круга Мила ничего не знала.

— То-то же, — торжествующе воздела палец Хрийз. — Не знаешь наук, считай, калека.

На это Мила не нашлась, что возразить. Нахмурилась, собрала острую складочку на переносице…

— Да брось, — примиряюще сказала ей Хрийз. — Учиться — это здорово.

— Правда?

— Ну, конечно. Пока учишься, взрослые проблемы решают взрослые. Я бы, может, тоже вместе с тобой в школу пошла. Ещё раз. Но не могу.

— Ты же княжна правящая, — фыркнула Мила. — Конечно, не можешь!

— Вот. А ты можешь. Вот и учись за меня тоже.

— Ладно…