– Прости. Я не думал, что он заставит тебя висеть так долго.
– Если не ошибаюсь, именно ты предложил так поступить со мной.
– Это был способ заставить тебя делать то, что хочет капитан. Я ждал, что ты согласишься на уборку раньше, чем подвесят веревку. Тебе не следовало быть такой упрямой.
– Тебе надо бы уже лучше меня знать, – говорю я.
– Да, надо бы. Мне правда очень жаль.
Его извинения почему-то меня разочаровывают. И я говорю:
– Если тебе жаль, значит, тебе нужно прощение. Об этом ты просишь?
Он молчит.
Не дождавшись ответа, я продолжаю:
– И если ты хочешь что-то исправить, следовательно, ты не намерен снова причинять мне боль и вред. То есть если тебе в самом деле жаль, думаю, ты понимаешь, что это значит.
– У меня не было выбора, – говорит он.
– Разумеется, был, Райден. Только он был трудным. А ты выбрал то, что полегче, то есть ничего не предпринимать.
– Полегче? Ты думаешь, мне легко было смотреть на тебя? Видеть тебя наверху, понимать, какую боль ты испытываешь, это… это было для меня… Мне было бы не так больно, если бы я сам там висел. Я ненавидел себя из-за этого. И единственное, чем я мог себя наказать, – это смотреть на твою боль. Это было мое наказание.
Райден начинает гладить мои волосы. Мне хочется поддаться искушению прекратить разговор и уснуть, свернувшись в его объятиях. Но, несмотря на то, как он ухаживает за мной сейчас, я все еще злюсь на него.
– Как трогательно, – говорю я. – Но слова что-то значат, только если они подкрепляются делами. Если все, что ты говоришь, правда, то ты слишком трусливый, чтобы хоть когда-нибудь делать то, что на самом деле хочешь. И мне кажется, что ты, пока не оторвешься от своего брата, вообще ничего не сможешь сделать.
Рука на моих волосах замирает.
– Ценный вывод. Ты служишь тирану, который, по сути, контролирует весь свет. Мы пираты. Мы не политики. Наш брат не создан руководить и управлять. Порядок необходим, чтобы мы могли его нарушать. Если нет порядка, который был бы превыше всего, что нам остается? За последние годы мир изменился. Ты выбрала помочь ему измениться. И не к лучшему. У нас выбор – либо умереть, либо присоединиться к королю пиратов. Почему ты служишь Каллигану? Чтобы папочка тебя любил?
– Ты ничего не знаешь обо мне и моем отце. И не притворяйся, что знаешь. А теперь отпусти меня!
Я пытаюсь вырваться, но Райден держит меня крепко.
– Нет.
– Отпусти. Не хочу, чтобы ты ко мне прикасался. Ты мне отвратителен!
– Милая, ты слишком ослабела, чтобы сопротивляться. Позволь мне о тебе позаботиться. Это все, что я могу для тебя сделать, так позволь же мне это. Можешь думать, что ты меня разгадала, но это не так. У меня есть причины желать Драксену успеха. Ты нужна нам. Это к лучшему для всех. То, что произошло сегодня, не должно было случиться. Я стану делать все, что в моих силах, чтобы обезопасить тебя, если ты не будешь так чертовски упряма.
Я больше не хочу с ним разговаривать и притворяюсь, что уснула.
– Ф-фу… – тихонько выдыхает он. – С тем же успехом можно просить рыбу не плавать.
Глава 10
Уже второй раз я просыпаюсь в объятиях Райдена.
Он еще спит, и я рада, что могу смотреть в его лицо столько, сколько хочу. Полные губы, прямой нос, слева – прикрытый волосами шрам. Должно быть, хороший был удар. «Может, это сделал его отец», – думаю я. Райден, похоже, никогда не испытывает желания говорить об отце. Может, причина в том, как отец с ним обращался, а может, в том, что Райден его убил. А может, и в том и в другом.
Райден ворочается во сне. Я быстро опускаю глаза, чтобы он не увидел, что я на него глазею. Меня охватывает внезапное желание сорвать повязки.
Райден хватает меня за руку чуть ниже раны на правом запястье.
– Еще рано. Не снимай повязку. Нужно, чтобы раны какое-то время были чистыми.
– Они жутко чешутся.
– Знаю, и будет еще хуже, но ты не должна их расчесывать.
– Как я понимаю, когда-то ты тоже был в наручниках?
– Как и каждый на этом корабле.
– Одновременно? – уточняю я.
Необычным тоном, с горечью и сожалением, он отвечает:
– Да.
– Что случилось?
Рука Райдена все еще лежит на моей руке. Он легонько поглаживает ее. Я не останавливаю его, потому что это немного уменьшает зуд.
– Вот что я тебе скажу, Алоса. Я могу предложить свою историю в обмен на твою.
– Что ты хочешь знать?
– Расскажи про свои шрамы.
– Это не одна история.
– Но я уверен, что ты можешь что-то о них рассказать.
– Думаю, да, но сначала ты.
Райден минуту раздумывает. Он подпирает голову свободной рукой, а другой продолжает водить по моей коже.
– Хорошо. Я тебе доверяю. Расскажу первым.
Он мне доверяет? И что же это должно означать? Что он дурень? Я не дала ему ни одного повода мне доверять. Сдается мне, он чувствует, что из-за вчерашних событий обязан рассказывать первым, вот что это такое.
Пираты бывают очень разных типов, но из всех, кого я встречала, Райден – первый пират, который жалеет, что он пират. Может, поэтому он мне так интересен. Он обращается со мной лучше, чем любой пират обращался бы с пленником. Я в этом уверена.