Дочь лесника

…К обеду следующего дня я почувствовал себя транзитным пассажиром, застрявшим в аэропорту — сижу, пытаюсь скоротать время в ожидании своего рейса, а тут то один прилетает, то другой вылетает… Прибыл очередной дирижабль, для разнообразия, видимо, снова малый. Скорее всего, правда, большой гонять просто не стали ради доставки лишь трех новых посетителей. Ну, с моей-то точки зрения, не трех, а всего одного-единственного, зато какого! Неуклюже шлепая по глубокому снегу, ко мне приближался государственный лейтенант-советник Локас Кройхт, он же заслуженный попаданец Павел Андреевич Петров.

— Ну что, Федор Михайлович, показывай, кто тут двери в неположенных местах вешает! — явную нервозность Кройхт не сильно удачно маскировал напускным весельем.

Двое сопровождающих Кройхта, в одном из которых я признал служащего Общества Золотого Орла, остались снаружи, надзирая, надо полагать, за тем, чтобы охраняющие объект егеря не подходили слишком близко ко входу в пещеру и не могли услышать наши разговоры. Сами они, надо отдать им должное, тоже соблюдали положенную дистанцию.

— Как, Павел Андреевич, протокол соблюдать будем? Кого и кому представлять первым? — вопрос не праздный: первым, как известно, представляют того, кто младше по возрасту или ниже по положению. Понятно, что старшим тут был однозначно Шель, но вот с положением Шеля и Кройхта относительно друг друга вопрос виделся не таким уж и простым.

— Да черт с ним, представь меня ему, — недовольно пробурчал Петров. — Потом еще разберемся, чья дверь больше…

— Государственный лейтенант-советник Локас Кройхт! — провозгласил я, когда мы вошли в каменный зал, и через секунду: — Искусственный интеллект системы планетарной цивилизационной оптимизации Шель две тысячи семьсот восемьдесят четыре таль сорок три дробь одиннадцать аун, или, кратко, Шель!

Да, специально выучил, честное слово! Как раз ради такого торжественного случая, хе-хе…

— Приветствую вас, господин государственный лейтенант-советник! — Шель решил проявить ответную любезность и приветствовать Кройхта первым, раз уж тот был ему представлен.

— Приветствую и вас, уважаемый Шель! — так, кажется, я попал на соревнование по вежливости. — Для вас — просто господин Кройхт, если угодно.

— Благодарю, господин Кройхт, — учтиво ответил Шель.

— Однако же, уважаемый Шель, говорить просто с голосом как-то непривычно. Тем более, вы меня наверняка видите, а вот я вас — нет.

— Вы правы, — Шель задержался с ответом на несколько секунд. — Но постоянно находиться в режиме открытой видимости для меня означает повышенный расход энергии. Если вы не против, я покажусь вам на короткое время, а затем мы вернемся к голосовому общению.

Вот гад, а мне даже не предложил показаться! Правда, я и не просил… А Кройхт попросил, пусть и согласившись с вариантом, предложенным Шелем.

Неровная каменная стена вдруг задергалась, как изображение на глючащем телеэкране и через секунду просто исчезла. Увиденная нами вертикальная конструкция из труб напоминала орган в католическом храме, но в отличие от него трубы переливались всеми мыслимыми цветами, светились, а в нижней своей части вдобавок самым причудливым образом переплетались. Красиво… Красиво и непонятно. Разум, создавший это, принадлежал пусть и гуманоидам (а кому же еще-то?!), но человеческим его назвать я бы не рискнул.

Наслаждались этим зрелищем мы недолго, сколько именно, точно не скажу. Но вот, задергавшись, пошли рябью и эти трубы — и перед нами снова оказалась каменная стена.

Переговоры прошли… Ну, в общем, прошли. Шель озвучил свое пожелание пожить в человеческой шкуре, а вот выдвигать предложение для Империи не стал, ограничившись более чем кратким изложением своих возможностей и принципов своей работы, а также четко обозначив, что переговорщиком с имперской стороны видит исключительно присутствующего здесь господина Миллера. Нашу способность к телепатическому общению, да еще и не зависящему от расстояния, мы от Кройхта не скрыли, а вот о тех выгодах, которые получил от Шеля я лично, и о тех, которые я вытребовал для Демидовых, Шель умолчал. Почему умолчал? Ну это наши с ним личные отношения… А почему притормозил с уникальным предложением для Империи — так это мы ним заранее придумали. Интересно же, что запросят «золотые орлы», не зная, сколько мы готовы заплатить? Ох, черт! Я уже мысленно сказал «мы» применительно к себе и Шелю? М-да, самому интересно, к чему бы…

— Это с чего бы вдруг он тебя посредником назначил? — недовольно спросил Петров, когда мы выбрались на воздух. Спросил по-русски, чтобы ни его люди, ни егеря не поняли.

— Да мы с женой чуть не нанесли ему материальный ущерб, — признался я. — Он попросил этого не делать, ну мы и не сделали. Вот товарищ и проникся.

— Что за ущерб? — заинтересовался Петров.

— Костер пытались развести. Он утверждал, что это слегка сократит его запасы энергии.

— Вот как? — оживился Петров. — Значит, огнем можно вывести его из строя?