Дочь лесника

Попаданцев я стараюсь отбирать с таким расчетом, чтобы чуть больше половины из них были русскими. Не потому, что развел тут землячество и вовсю раздаю льготы и привилегии по национальному признаку, а исключительно ради дела. Слов нет, что европейские, что американские специалисты великолепны, но… Чтобы все их преимущества раскрылись в полной мере, эти люди должны работать на налаженном производстве. Сделать конфетку из дерьма, а то и вообще из ничего — дело для них почти что недоступное, тут нужны русские. А вот уже потом на это дело ставим какого-нибудь немца-американца-француза, и тот налаживает управление, логистику, отчетность и превращает созданный русскими хаос, который почему-то работает, хотя и не понять, как, в предприятие, функционирующее нормально, объяснимо и предсказуемо. А в общении с ними со всеми у меня проблем нет — английский и немецкий я знаю, какие-нибудь французы или шведы знают английский, ну а имперский все они так или иначе осваивают.

Русский язык я, соответственно, не забываю. Лорку, кстати, как она когда-то давно просила, говорить и писать по-русски тоже научил, и детей научил, и внуков собираюсь научить, и вообще превратить это в родовую традицию, передающуюся из поколения в поколение. Почему еще мне нужно, чтобы по-русски говорили, писали, а еще лучше — думали, мои потомки? А чтобы мышление сохраняли соответствующее. Язык, он же не только для общения служит, он задает сами принципы мышления. И раз уж на мой род возложена особая миссия, то и выполнять ее надо по-особому, с нестандартным подходом и чисто русской, извините за выражение, креативностью.

Что за миссия? В тот день, когда император даровал нам с Лоркой дворянство, он вкратце объяснил, что это будет для нас означать. Это чтобы я, если что, успел отказаться…

— Знаете, Миллер, — сказал он мне тогда, — мы привыкли рассматривать бездетность людей из вашего мира как благо. Да-да, именно как благо, — упредил он мой вопрос. — Сами посудите: возникли бы у нас целые рода иномирян — так ли уж сильно они отождествляли бы свои интересы с интересами Империи? И как бы они уживались со старой имперской аристократией? Ведь новой аристократией они бы так или иначе стали, вы же это понимаете.

М-да… И ведь не поспоришь с его величеством, даже не потому, что император, а потому, что прав. Видимо, создатели Шеля тоже что-то в этом понимали, вот и блокировали попаданцам репродуктивные возможности.

— И раз вы, Миллер, через это перешагнули, я предлагаю вашему роду особое, уникальное служение Империи. А вместе с таким служением — и особое, уникальное положение.

Я начал было лихорадочно соображать, что такого особенного и уникального мог бы предложить мне и моим потомкам его величество, но император не дал мне на это времени.

— Я хочу, Миллер, чтобы вы и ваши потомки взяли на себя Шеля. Чтобы вы передали его вашему сыну, он своему сыну и так дальше. Заметьте, Миллер: не отдать Шелю свои тело и разум, а взять Шеля.

Хм… А ведь и правда… Поставить себя главным в нашей паре и пусть Шель чувствует себя обязанным… Это идея! Да, нелегко, да, надо все как следует продумать, но ведь есть же, к чему стремиться! Ну, его величество, ну, предложил так предложил…

— Вы можете даже отказаться, — продолжал император. — Но я бы просил вас принять мое предложение. Так нам всем будет лучше. Мои наследники будут знать, что столь могущественная иномировая сущность зависит от их подданного. Ваши наследники будут знать, что Империя в лице своего монарха гарантирует исполнение договоренностей с Шелем. Шель будет знать, что его востребованность Империей сохраняется и поддерживается моими и вашими наследниками.

…Как вы понимаете, я тогда согласился, испросив и получив единственное послабление — взять паузу, чтобы посоветоваться с женой. Все-таки род, на который император собрался возложить такое, пойдет от нас с ней, так что ее мнение стоило бы и учесть. Лорка, ясное дело, сначала не шибко это одобрила, но то ли сам факт превращения в дворянку, то ли впечатления от близкого общения с ее величеством не позволили ей протестовать всерьез. И через пару дней я подал в дворцовую канцелярию коротенькое письмо со своим согласием.

Жизнь в одном теле с Шелем неожиданно стала источником существенных выгод и преимуществ. Про выросшую работоспособность я просто тихо молчу — из моего одиннадцатичасового рабочего дня Шель восемь-девять часов просто работает вместо меня, а потом передает мне часть памяти о совершенных им действиях, и я успеваю еще кучу всего сделать за оставшееся время. И как работает! Незаменимый сотрудник прямо… Сам он тоже доволен нашим симбиозом, в основном из-за возможности воспринимать реальность по-человечески. Он даже признался мне, что начал лучше понимать людей, видя мир человеческими (моими, если уж точнее) глазами. Сами понимаете, работу с попаданцами такое понимание только улучшает.