Дочь лучшего друга

Женщины! Везде им романтика мерещится! Я подыграл-то только ради Саши, чтобы она оставила свои идеи относительно меня, решив, что я прочно занят другой.

Но, черт возьми, я чувствую свою ответственность за эту девчонку. Поставлю Инну на место позже, куда важнее сейчас то, что Саша вовсю ищет приключения на пятую точку.

И куда Мот смотрит?! Я бы девчонку вообще выпорол за такое поведение. Прямо на бильярдном столе. Черт. Хоть бы раз мысли о ней не ушли в плоскость секса.

Я, не раздумывая больше, подхожу и беру Сашу за локоть.

— На пару минут, — заявляю мрачно Кирсанову, и дочь Кострова испуганно хлопает глазами. Могу себе позволить такую выходку, я же теперь большой босс, может, я по рабочим делам ее отволок в сторону.

— Что он спрашивал? — говорю хмуро, Саша качает головой.

— Ничего такого, обычные разговоры, не по работе. Что-то не так?

Невинно хлопает ресницами. Не так? Она ещё спрашивает? Кроме того, что я думать ни о чем не могу, решая, надела она трусики или нет! Юбка до колен, слава богу, избавила меня от того, чтобы я окончательно не свихнулся, но ничего не стоит эту ненадежную ткань задрать. А там и колени ее острые, и… Борцов, блядь, соберись.

— Все так, — стараюсь говорить строго. — Если ты хочешь повторений сцены в клубе с тем недоумком, продолжай в том же духе.

Девушка тут же вспыхивает и бросает на меня хмурый взгляд.

— Переживаете, что снова меня спасать придется? Или боитесь того, что последует за спасением? Кому как не вам, Роман Александрович, знать, что опекать меня уже поздно. И точно не вашими руками!

О, дьявол. Ещё краснеет при этом. Вырывает руку и, ненадолго задержав взгляд, отворачивается и идет в сторону что-то обсуждающих женщин.

Возможно, я зря сорвался, ведь они с Кирсановым просто разговаривали, но мне этот тип с первого взгляда не понравился, а с подачи Мота так у меня вообще зеленый свет, чтобы всяких придурков исключать из её общества.

Я вспоминаю недавний разговор с Костровым, состоявшийся у него дома до того, как мы стали собираться сюда. И, честно сказать, я челюсть подбирал от его просьб и откровений.

Оказывается, он и Сашу ко мне пристроил, потому что считает, что она может отбиться от рук. Подозревает, что она на свидание может сбежать. Да только припоздал он со своими подозрениями.

— Ром, присмотри за ней, — говорит Мот. — Хочу, чтобы Шура всегда была на виду. Я переживаю за нее.

— Мы поэтому ее с собой берем? Мот, а ты не думал, что у нее вполне может быть уже личная жизнь?

— Вот отучится, обустроится, тогда пусть и личная появляется, — напрягается друг. — Если заметишь что-то подозрительное — дай знать. Ира говорит, Шурочка на днях расстроенная домой пришла.

Я стараюсь не выдавать себя, но зубы сжимаю.

— Думаешь, парень у нее? — осторожно интересуюсь, чувствуя себя хреновым другом.

— Я думаю, если так, двустволке недолго осталось пылиться, — отрезает Мот, и хрен поймёшь, шутит он, или мне пиздец.

— Ты не слишком ли на девчонку напираешь? Может, ей уже пора познать противоположный пол? Все-таки восемнадцать лет.

Нет, серьезно, мне даже кажется глаза Мота наливаются красным в этот момент.

— Она ещё ребенок, — как гром среди ясного неба звучат слова. Словно я что-то ужасное осмелился вслух произнести.

Понятно. Тут бесполезно.

Объяснять Моту, что его дочь совсем не малышка, я, конечно, не буду. Но, кажется, друг подкинул мне новых проблем своей просьбой. Я уже присмотрел за Сашей. Очень близко, твою мать.

К Кирсанову подходит Мот, делает знак рукой, и я выдыхаю. Вечер подходит к концу, и эта пытка скоро прекратится.

Мы перемещаемся в просторный кабинет, Кирсанов говорит вкрадчиво, Мот кивает. Я включаюсь в беседу, задаю несколько вопросов. Разговор, в общем-то ни о чем. Крисанов прямо не спрашивает, а я не делаю никаких намеков. Скоро встречусь с неуловимым Черновым, а там видно будет. Поэтому “деловой” разговор быстро сходит на нет.

Вскоре Костровы усаживаются в такси, Саша меня вниманием обделяет, бросает, глядя на Инну, пожелание доброй ночи, Шамова виснет у меня на локте. Когда мы остаёмся одни, заглядывает в глаза, и наткнувшись на хмурый взгляд, руку убирает.

— Сегодня ты не в духе, — замечает она.

Я молча еду в сторону ее дома, не ради того, конечно, чтобы скоротать с ней ночь, просто хочу избавиться от этой женщины. В голове бродят совсем никуда не годные мысли и образы вроде тех, где Саша задирает юбку, и нижнего белья не обнаруживается, а навязчивый голос Мота с просьбой присмотреть за его дочерью становится все тише и тише.

Торможу возле дома Инны слишком резко. Шамова, отстегнувшись, смотрит и неуверенно спрашивает:

— Зайдешь?

— Не сегодня, извини.

Кивнув, Инна собирается вылезать, но вдруг, развернувшись, кладёт руку мне на член.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Хочешь, я тебя ублажу?

И даже начинает наклоняться, но я ее останавливаю.

— Давай поговорим, — отвечаю все же.

Она выслушивает меня с завидным хладнокровием, заверяет, что и в мыслях о серьёзном не думала.