Дочь Лунной богини

— И как меня угораздило влюбиться в девушку, которая с таким удовольствием растирает мою гордость в пыль?

Я удивленно приоткрыла рот.

— Ты… любишь меня?

— А разве у меня оставался выбор после тех дней, что мы провели вместе?

Я прижала ладонь к его груди, чтобы остановить легкомысленные шуточки.

— Ты говоришь серьезно?

Он обхватил мою ладонь, а свет в его глазах озарил путь к моему сердцу.

— Да.

В детстве мама запрещала мне смотреть на солнце, потому что его яркий свет мог ослепить. Возможно, так предостерегала ее собственная мать. Ведь подобное опасно для смертных, но вряд ли бы хоть как-то отразилось на зрении бессмертного. И тем не менее мамины предупреждения засели в голове… Каждый раз, стоило мне увидеть огненный шар в небе, я инстинктивно отворачивалась или закрывала глаза. Но сегодня наконец осмелилась взглянуть на солнце, открылась для его света, и он наполнил мои вены, пока я не засияла. Раньше я даже представить не могла, что это может доставить столько радости, поэтому решила никогда больше не скрываться в тени.

Как только небо после ливня прояснилось, Ливей вызвал облако, чтобы отвезти нас домой. По дороге мы старательно высушили одежду, ведь наше появление во дворце промокшими до нитки привлекло бы чужое внимание и вызвало бы нежелательные сплетни.

Пока мы летели в Нефритовый дворец, моя душа порхала выше облаков. А когда добралась до комнаты, я тут же в каком-то оцепенении рухнула на кровать: не верилось, что произошедшее мне не приснилось. Но мысли не желали успокаиваться, а взбудораженное состояние никак не способствовало отдыху.

Услышав стук, я открыла двери и увидела слугу, который протягивал мне свернутую в рулон рисовую бумагу, перевязанную шелковым шнуром.

— Его Высочество попросил меня передать вам это.

А когда я забрала рулон и поблагодарила его, слуга добавил:

— К Его Высочеству пришел посетитель и ожидает в саду.

Движимая любопытством, я направилась во двор и увидела в павильоне девушку. Ее аура оказалась светлой и источала тепло, хоть и пульсировала от силы. Она была поразительно красивой, со слегка приподнятыми уголками глаз и изящными чертами. Розовый шелк скрывал ее фигуру, в темных волосах виднелись золотые шпильки и рубиновые пряди, которые спадали на спину и горели внутренним пламенем. Я поклонилась ей в знак приветствия, гадая, кто передо мной: дочь придворного или одна из фавориток императрицы.

— Принц Ливей здесь? — Даже голос у нее оказался нежным и ласковым.

Беспокойство кольнуло мое сердце, но я смогла изобразить милую улыбку.

— Его Высочество встречается с Их Небесными Величествами. — Заметив, как поникли ее плечи, я добавила: — Может, я смогу чем-то помочь?

— Я хотела передать подарок Его Высочеству, но могу сделать это позже.

Девушка перевела взгляд на наполовину законченную картину с изображением цветущего персикового дерева, что лежала на столе. Рядом стояли кувшин с водой, из которого торчало несколько кисточек, и фарфоровая тарелка с еще не засохшими красками. Видимо, Ливей рисовал здесь совсем недавно.

— Это работа принца Ливея? — Она провела пальцем по изогнутым ветвям. — Картина прекрасна.

— У Его Высочества много талантов, — сказала я.

Девушка выпрямилась, чтобы уйти, но случайно задела локтем одну из кисточек.

И на картине расплескались темно-зеленые пятна.

Ахнув, она вытащила шелковый платок и попыталась промокнуть бумагу. Я бросилась к столу, чтобы помочь ей, но в спешке задела кувшин. Он опрокинулся, и на стол хлынула вода, мгновенно заливая незаконченный рисунок. От некогда искусно изображенного дерева остались только темно-зеленые пятна.

Девушка скрутила носовой платок в узел, все пыталась что-то сказать, но не могла.

— Это мог натворить ветер, — серьезно произнесла я.

Она моргнула и посмотрела на меня.

— Или птица, — быстро согласилась девушка.

Наши взгляды встретились, подтверждая негласную договоренность. И она быстро ушла, напоследок еще раз оглядев двор.

Возвратившись в свою комнату, я развернула полученную от Ливея картину. На ней оказалось изображено цветущее дерево, под которым стояла я, а выпущенная мной из лука стрела застыла в самом начале полета. Прикованный к цели взгляд, решительно сжатые губы, прямая спина. Пульс участился от мысли, что он видел меня такой — сильной и в какой-то степени красивой.

Внизу уверенными мазками он вывел фразу:

Может, ты и выиграла состязание, но главный приз получил я.

Губы медленно растянулись в улыбке от воспоминаний о наших объятиях. Взяв лист бумаги, я обмакнула кисть в чернила и написала ответ:

В состязании за сердце нет победителей.

Мама бы меня похвалила. Я стала писать иероглифы намного лучше. Сложив записку, я спрятала ее в мешочек, чтобы передать Ливею в подходящий момент.

Глава 12