Дочь Льва

Она получила крайне сжатую версию того, что Джейсон поведал в карете. Рассказ ее удовлетворил — пока, как она сказала. Потом она обратила каменный взгляд на Эсме:

— Твой папа не видел меня двадцать пять лет, но даже он знал, что я такое. Ты о чем думала, черт тебя побери?

— Я разозлилась, — спокойно ответила Эсме. — Я плохо соображала.

— Если рассердилась, должна была прийти ко мне и поругаться. Раньше ты не очень-то придерживала язычок! Удержать тебя! — Старуха хмыкнула. — Легче посадить в клетку стаю галок.

— Бабушка, я знаю, я невозможная. Но если вы хотите меня ругать, то пусть хотя бы мужчины пойдут спать. Они оба очень устали, но слишком горды, чтобы это сказать.

Вдова внимательно посмотрела на сына, сидевшего у камина, потом на Вариана, который присел на ручку дивана возле Эсме.

— Вид неважный, — проворчала она. — Тогда марш спать. — Она резко кивнула Персивалю: — И ты тоже. И не подслушивать у замочной скважины! По-моему, ты достаточно этим занимался за свою недолгую жизнь.

Персиваль вспыхнул.

Вариан просверлил вдову холодным взглядом серых глаз:

— Надеюсь, это был комплимент, миледи. Каждый из нас имеет причины благодарить вашего внука.

— Только по милости Божьей! — рявкнула вдова. — Все могло пойти по-другому…

— Но не пошло. А если бы и так, ни один здравомыслящий человек не будет винить его в том, что он пытался выполнить свой долг. — Он встал и подошел к мальчику: — История твоего дяди говорит сама за себя. Если кому-то не ясно, я объясню. Мы все глубоко благодарны тебе, Персиваль, за мужество и ум.

Персиваль покраснел еще сильнее.

— О Боже. Нет… о, но это не так. То есть я вам лгал и держал в секрете… Но я очень сожалею.

— Не могу себе представить, чтобы ты мог действовать иначе. — Вариан протянул ему руку.

Мальчик слегка расслабился и пожал протянутую руку.

«Спасибо», — мысленно сказала Эсме мужу. Даже она забыла о Персивале. Ей тоже нужно было вспомнить, скольким она обязана кузену; ей следовало благодарить и просить прощения, потому что она постоянно судила о нем неверно.

Она слышала, как отец выразил Персивалю те же чувства, что Вариан, и даже бабушка пробурчала, что в конце концов мальчик сделал все, что мог, и нельзя просить большего. Все, что могла бы сказать Эсме, было лишним. Она просто подошла к кузену и обняла его.

Он смущенно приник к ней.

— Этой ночью я ужасно беспокоился, — тихо проговорил он. — Но я знал, что его светлость тебя найдет.

Мама говорила, что он умнее, чем представляется. Она говорила… — Он заморгал и умолк. Эсме заметила, что Джейсон и бабушка тоже затихли. Они смотрели на Вариана.

Достав из саквояжа шахматы, Вариан расставлял их на низком столике возле дивана. Он выпрямился и посмотрел на всех невинным взором.

— Я думала, ты устал, — сказала вдова. — Не собираешься же ты играть в шахматы?

— Терпеть не могу шахматы, — улыбнулся Вариан. — Слишком сложная игра. От одного вида прихожу в бешенство.

— Тебе не надо их любить, — нетерпеливо сказал Джейсон. — Все, что тебе надо, — это их продать.

Вариан вскинул брови.

— Сент-Джорджи не занимаются торговлей. В любом случае я не могу продать наследство Персиваля.

— Мое… о Боже. Но оно не мое. Оно Эсме, сэр. Так мама сказала и написала в завещании.

Вариан посмотрел на Эсме. Он не сказал ни слова, да это и Не требовалось. Она смотрела на шахматы.

— Ко мне они не имеют отношения, — решительно заявила она. — Приданое переходит к мужу, он распоряжается им так, как захочет.

— Что я и сделал прошлой ночью, — сказал Вариан. — Я пообещал их сэру Джеральду. Он принял условия сделки, но не дожил до получения награды. Теперь они переходят к его наследнику, как и все остальное имущество.

Персиваль с трудом проглотил ком в горле.

— Спасибо, сэр, но я… то есть не надо было подкупать папу. Вы не должны думать, что я… — Он несколько раз сморгнул. — Мама хотела, чтобы они достались кузине Эсме.

— Только чтобы она получила мужа. Твоя мама не могла знать, что Эсме сама его найдет. Иначе она бы оставила шахматы тебе.

Персиваль попытался возразить, но замолчал из опасения расплакаться.

— С-спасибо, сэр. Они очень…

— Старые, — оборвал его Вариан. — Может, поищешь для них приличный футляр? Я надеюсь, ты не хочешь и дальше держать их в белье Эсме?

Мальчик опрометью выскочил из комнаты. Из-за закрытой двери Эсме услышала сдавленные рыдания. У нее самой сдавило горло. Она заметила, что глаза отца подозрительно блестят. Позади него сморкалась вдова — Вариан даже очерствевшую старуху довел до слез. Точнее, до двух слезинок, которые она сердито смахнула с лица.

Она, как и все, поняла, что этот дар означает для Персиваля. У него ничего не осталось на память о любимой матери. Об этом позаботился отец. Все, что осталось от Дианы, — это набор шахмат. Который стоил целое состояние.

Эсме утерла слезы и встретилась с утомленным взглядом мужа.

Его светлость зевнул.

— Прошу прощения. Был длинный день. Пойду-ка я спать. Всем спокойной ночи.

— Ты заставил меня устыдиться, — сказала Эсме. Вариан раскинулся на кровати, подложив руки под голову.

Он из-под век изучал жену, сидевшую рядом с ним, скрестив ноги.