Дочь лжеца

Вот только их пьеса для меня являлась целым миром. И потом его украли. Я до сих пор иногда не чувствую под собой опоры.

– Я бы ничего им не сказала, – отвечаю я. – Хватит считать их достойными беседы. Я в них больше не верю.

Образы фальшивых родителей меркнут, но не растворяются полностью.

Возможно, этого не произойдет никогда.

– Понимаю, почему тебе здесь нравилось, – произносит Холидей, запрокидывая лицо к небу и медленно вращаясь вокруг своей оси. – Тут волшебно. Природа. Озеро.

Мое сердце разбивается на тысячу осколков.

На этом месте появится что-то новое. Может, обоснуется новая семья, или деревья заполнят пустоту. Тут произошло множество плохого, задокументированного газетами, врачами, полицией и адвокатами. На суде над Анжелой были представлены фотографии с синяками на теле Карлы, с ожогами на руках Томаса, мой сломанный зуб – результаты воспитательного процесса тетушек. Сэмюель и Генри оказались болезненно худыми. Кожа на голове Беверли Джин никогда не заживет до конца.

Но здесь случилось и немало хорошего. Мы с Касом. Братья и сестры. То, как мы помогали и защищали друг друга. Смех и мечты.

Любовь. Это место было полно ею.

Я буду помнить лучшие моменты.

Набрав букет полевых цветов, я опускаю его туда, где раньше находилось крыльцо.

Цветы для Милли, Генри, Сэмюеля, Беверли Джин и Карлы.

Цветы для Томаса и Каспиана.

Для Пайпер. Для Джессики.

Цветы для меня.

– Возвращаемся домой, – говорю я друзьям.

Именно так мы и поступаем.

КОНЕЦ