Дочь мадам Бовари

Георгий Николаевич видел, как жена приспособилась к новым временам, и понимал, что потенциал, который был ей отпущен природой, она еще не исчерпала. И вправду, в один прекрасный день Лиля села за стол и написала детективный роман. Роман был такой захватывающий, с таким острым и необычным сюжетом, что, прочтя рукопись, Георгий Николаевич подошел к жене, поцеловал ее в волнистую челку и сказал:

– Ты, мать, стерва, если не сказать сильнее, но какая же ты талантливая! Я это отдаю в печать.

Лиля улыбнулась – она хоть и не слушалась мужа, но не могла не признать в нем требовательного профессионала.

Книга имела успех, и потребовалось продолжение. И теперь уже Георгий Николаевич командовал в издательстве, а Лиля сидела за письменным столом и строчила детектив за детективом. В свободное же время она занялась общественной деятельностью. Дело в том, что Лиля учредила общественно-политическое движение.

Она строчила статьи в рупор движения «Новый Симплициссимус», устраивала вечера-чтения, вечера-прения и прочее. Ее детективные романы тем временем продавались оптом и в розницу со скоростью бегущего гепарда. Лиля уже хотела было отдохнуть и всецело предаться общественной деятельности, но Георгий Николаевич теребил ее:

– Ты не представляешь, какие у тебя продажи!

Лиля смеялась, говорила, что устала, но послушно садилась за письменной стол. «Еще одна книжка, и все, хватит! Сколько можно! Надо бы делом заняться – провести общественные чтения», – думала она и не подозревала, что в издательстве, где командует муж, полное расстройство финансов. Узнала она об этом случайно – из разговора с бухгалтером.

– Георгий, – строго спросила Лиля этим же вечером, – что там происходит в издательстве? Почему такая ситуация с платежами? И почему я об этом узнаю случайно?

Георгий Николаевич обомлел от страха – он рассчитывал как-то перекрутиться, хотя сам не знал как. Прирожденный газетчик оказался очень нетребовательным коммерсантом – он доверял старым друзьям, прощал долги, закрывал глаза на несвоевременные платежи и верил на слово. Результат в виде хаоса и почти банкротства на фоне огромных тиражей не заставил себя ждать.

– Ты понимаешь, я думал, что вот-вот… – Георгий Николаевич имел вид одновременно задиристый и жалкий. Лиля плюнула на недописанный роман, на позиционные разногласия внутри учрежденного ею движения и кинулась исправлять ситуацию.

Лиля принялась искать директора по маркетингу.

– Зачем он нам? Что за новомодные штучки?! Всю жизнь работали без директоров по маркетингу, – как-то спросил Георгий Николаевич. Лиля, листающая резюме кандидатов на эту должность, посмотрела на него тем самым взглядом, каким смотрела давным-давно, когда они работали в одной редакции в Риге…

В Москву Лиля Сумарокова приехала из небольшой европейской страны, куда ее мужа отправили в долгую командировку. Георгий Николаевич никогда не вспоминал, что случилось, никогда не задавал вопросов, никогда, даже намеком не позволил усомниться в своей жене. Что он переживал, что он думал – Лиля так никогда и не узнала. Она была очень благодарна ему за такое отношение и безоговорочно приняла одно-единственное условие – никогда и ни при каких обстоятельствах не встречаться с Вадимом Костиным. Лиля, человек слова, прекрасно понимала, что в Москве, пусть и большом городе, очень высока вероятность пересечься с Костиным – все-таки круг общения у них один. «Ничего, даже если увижу, не поздороваюсь!»