Дочь мадам Бовари

«Может, для него отношений-то и не было, может, это все мне показалось, и ничего, кроме «отеческих» чувств, и не было?». Чем больше проходило времени с их такого внезапного расставания, тем больше мучительных вопросов возникало у Берты. Она пыталась анализировать свое поведение с Саймоном и, как всегда бывает у женщин, находила в нем одни изъяны. Она рассматривала себя в зеркало, пытаясь уяснить, насколько хороша. Раздевшись в ванной комнате, она придирчиво рассматривала свою фигуру, вздыхая по поводу своей, как ей казалось, катастрофической худобы. Она ворочалась в постели без сна, представляя, как Саймон Плант в это время обнимает свою немолодую жену, как он рассказывает ей что-то и та снисходительно улыбается. Берта вставала, бралась за книжку, но читать не получалось, тревога и обида кипели в ней, перемешивались и превращались в отчаяние. Ночью она готова была бежать к нему, выяснять и уговаривать. Наутро она вставала только с одной мыслью увидеть его. Но вот начались каникулы. На второй день она, отчаявшись, позвонила в Лондон Егору и договорилась, что приедет погостить на пару недель. «Подумаешь, опоздаю на занятия на несколько дней, ничего страшного не произойдет», – думала она по дороге на вокзал и представляла, как забеспокоится в этом случае Саймон Плант.

Берта вышла на одну остановку раньше, вспомнив, что хотела купить себе что-нибудь из одежды – а вдруг они в Лондоне куда-нибудь пойдут. В большом торговом центре она зашла в отдел женской одежды, выбрала себе несколько платьев и пошла в примерочную. Оживленная атмосфера магазина, парфюмерные запахи, яркий свет и ощущение, что все можно решить при помощи нового наряда и новых духов, вдруг заставили ее посмотреть на происходящее иначе: «Я веду себя глупо. Конечно, обидно, что он так поступил, ничего не объяснил, ничего не сказал. Хоть бы попрощался. Но с другой стороны, бесконечно об этом думать тоже нельзя. Самое важное и главное происходит с человеком здесь и сейчас. Прошлое – прошло. Будущее – только будет. А я – живу здесь и сейчас. Поэтому – сейчас – это главное!» Она надела платье цвета кофе из мягкой, чуть ворсистой шерсти. Она вышла из примерочной и обратилась к продавщице:

– Скажите, как вы думаете, это платье мне идет?

Миловидная девушка с преувеличенной серьезностью оглядела ее со всех сторон, а потом воскликнула:

– Великолепно! Вы просто созданы для него.

Берта критически посмотрела на себя в зеркале и вынуждена была согласиться. Она еще немного покрутилась перед большими зеркалами торгового зала, получила щедрую порцию завистливых и одобрительных улыбок и уже собралась вернуться в примерочную, как через огромную стеклянную витрину увидела пристальный взгляд Саймона Планта. Она вспыхнула – это был удар. Этот мужской взгляд, нерешительный, виноватый и любящий одновременно, выбил почву из-под ног Берты. Она вдруг ясно представила, что всего того, чем была наполнена ее жизнь последние два месяца, уже никогда не будет, новое платье показалось старушечьим, а поездка в Лондон неумелой авантюрой. Она зашла в примерочную, переоделась и, не задерживаясь, быстро вышла из торгового центра. Возвращаться домой не было сил. Берта поймала такси, доехала до вокзала, взяла билет до Лондона и уже почти бегом впрыгнула в уходящий поезд. В купе она была одна. Удобно устроившись у окна, Берта провожала взглядом монотонно бежавший вечерний пейзаж и думала о том, что в Лондоне ни к какому Егору она не поедет, а снимет номер в гостинице. Сама погуляет по музеям, по городу, а потом, как и положено, вовремя вернется в Бат. Она вдруг поняла, что ей не хочется нарушать правила, которыми пронизана теперешняя жизнь, – она закончит учиться в школе, и никакие личные невзгоды не помешают ей это сделать. Ее знакомый Егор останется другом, и никаких иных отношений она не допустит. «В такой правильной жизни есть смысл – не тратишь времени на угрызения совести и совсем не боишься будущего». Она, успокоившись, скинула туфли, положила ноги на противоположное кресло и приготовилась вздремнуть.

Постепенно Берта провалилась в дрему, сквозь которую слышала какой-то хлопок, потом чей-то голос, чувствовала прикосновение чьей-то руки… Она отмахнулась от сновидения, открыла глаза и увидела Саймона Планта.

– Откуда ты? – спросила она, почему-то совсем не удивившись.

– Откуда и ты, из Бата. Просыпайся, мы выходим.

Объявили остановку – почти пригород Бристоля, который они проехали ранее. Берта, не вполне проснувшаяся, машинально надела туфли, плащ ей помог надеть Саймон. Из вагона они выскочили в последний момент, когда двери зашипели сжатым воздухом.