Дочь мадам Бовари

– А ты не подслушивай. И не подсматривай! – Берта не смутилась, она расстроилась. Ей совершенно не хотелось компании. Даже такой – симпатичной, вежливой, предупредительной и явно в нее влюбленной. Она хотела побыть одна. Но как сказать об этом?

– Сбежала с уроков?

– Нет, отпустили.

– А-а. А куда идешь? К маяку?

– Сань, тут можно только идти к маяку.

– Ошибаешься, можно в другую сторону, там лес, устье реки и дамба. Там можно посидеть, развести костер.

– Сань, у меня времени на костер нет. Мне бы просто воздухом подышать.

– Тогда дыши. – Саня лихо развернул велосипед и добавил: – Ладно, ты гуляй, а я по дюнам поеду, если что – кричи, спасу.

Он исчез, а Берта вдруг поняла, что Саня все это время следовал за ней, а выскочил из дюн на ее крик, испугавшись, что что-то с ней стряслось.

Сейчас в самолете она, вспомнив эту историю и тогдашнего Саню, подтянутого, крепкого, сероглазого, вздохнула. Мелькнула мысль: «Я нравлюсь красивым и интересным мужчинам, но они-то мне не нравятся. Вернее, я не влюбляюсь в них. Может, я вообще не способна любить?» С этой смешной и одновременно пугающей мыслью Берта заснула.

Согласно теории антрополога Данбара, обычно число социальных связей, которые человек может поддерживать, равно ста пятидесяти. Правда, наиболее активные особи – ввиду особенности их характеров, общественного статуса и уровня интеллектуального развития – умудряются довести это число до двухсот тридцати. Но эти гиперактивные создания, как правило, для своего же окружения создают множество хлопот. Наблюдая за Егором, Берта понимала, что теория Данбара, ограничивающая количество человеческих контактов, терпит крах. Складывалось впечатление, что Егор умудрялся общаться с половиной населения Лондона и ближайших окрестностей. Двери его дома не закрывались – там обязательно кто-то завтракал, обедал, ужинал, устраивался на ночлег, скрывался от разгневанной второй половины или просто в глубокой задумчивости сидел на старых мраморных ступенях и обозревал лужайку с нелепой каменной вазой посередине. Берту это забавляло, но до тех пор, пока все эти «социальные связи» не вставали на пути ее планов. Нельзя было допускать, чтобы в поле пристального внимания Егора попал кто-нибудь еще.

По возвращении в Англию Берта потратила неделю на обдумывание сложившейся ситуации. А подумать было о чем – учиться оставалось полтора, а с дипломом – два года.

Ее жизнь теперь строго делилась на рабочую неделю и уик-энд. Всю неделю она проводила в Бате, а на уик-энд уезжала в Лондон к Егору. Там, в его доме, она, не раздавая никаких авансов и с радостного согласия Егора, устроилась в маленькой комнатке на втором этаже.

– Здесь раньше была гардеробная. Видишь, окошко совсем маленькое и помещение узкое, – объяснил ей Егор.