Дочь мэра (СИ)

— Хватит. Замолчи, — толкаю от себя кухонный стул. Он перекидывается и с грохотом приземляется на кафельный пол.

***

Мать тяжело выдыхает и кладет лопатку на стол. Звук в тишине кажется оглушающим. Я подонок, который сейчас все-таки нахамил матери, но меня потряхивает от эмоций. Очень стараюсь держать себя в узде, но так и вырывается все наружу.

— Извини, Богдан. Я пойду.

— Нет, не извини, мам. Яна — это мой выбор, и ты обязана этот выбор уважать. Ты знаешь, что я тебя люблю, это не обсуждается даже, но и выбор делать не стану, — поворачиваюсь и серьезно всматриваюсь в побледневшую мать. — Попробуй ты мне ультиматум бросать.

Мне тошно от самого себя, но я также понимаю, что защитить свои границы важное дело, откладывать которое никак нельзя. Кто бы передо мной ни стоял, будь то мать, дядя, отец Яны, неважно кто.

Я знаю, что не ублюдок, я хочу эту девочку себе и буду за нее воевать со всеми, даже сам с собой, если натворю херню какую. В чем я очень сомневаюсь, ведь в отношении Яны даже дышу с опаской, чтобы не обидеть.

Иногда срываюсь из-за младшенького зама, но это ведь абсолютно нормально. Не старик, слава богу, все в трусах функционирует как надо. И даже в этих вопросах терплю и буду терпеть столько, сколько скажут.

— Я никогда не стала бы ставить тебя перед выбором. Это твоя жизнь и твои шишки, набивать которые ты в праве столько, сколько твоей душе угодно, — абсолютно отрешенно проговаривает моя всегда радостная мама, протирая руки полотенцем.

— Мам, давай мы с Яной к тебе в гости придем с тортом. Посидим и поболтаем, ты увидишь, что она замечательная. Несмотря на богатого отца. Твои предрассудки и так далее, — толкаю себя, чтобы подсластить горькую пилюлю и иду к маме на нетвердых ногах. Руки настолько напряжены, что даже обнять ее выходит как-то грубовато.

Коснувшись лица, мама сдавленно выдыхает, но в ответ обнимает.

— Если это то, чего ты так хочешь, я буду только «за», сын. Только «за».

— Именно то, а ты не бери дурного в голову и тяжелого в руки. И Облачко не обижай, она очень мягкая и ранимая.

Нам удается сгладить углы, вернее мне удается не взорваться к чертовой бабушке и выдохнуть. Для меня эта тема новая, обычно я не умею сдерживаться и меня разносит в разные стороны, а потом еще начинаю жалеть о сказанном.

Но тут клеммы не срывает. Их, конечно, плавит, но не срывает, за что я даже собой начинаю гордиться, поедая вкусный пирожок.

Ладно, худеть мы будем во время секса с Яночкой. Уж там-то я точно похудею. И она…хотя ей не надо, слишком аппетитные формы в мои руки попали, их грешно терять даже по граммам.

Меня вырубает рано, почти сразу после ухода родительницы, а снится мне мое кудрявое облачко, от которого я во сне только улыбаюсь как умалишенный маньяк. Просыпаюсь как от рывка после звука входящего смс.

У меня сон обычно такой, что хоть танком рядом проезжай — я хер встану, а здесь получите и распишитесь…

«Исаев, наглость второе счастье? Кто ж такие букеты домой шлет? У господина мэра могли бы возникнуть вопросы, если бы я не припрятал».

Первым делом догнать не могу, кто это. Не понял. Мэр…цветы. Яна.

Промаргиваюсь, и вижу, что «Боец». Еще не проснувшийся мозг начинает анализировать, хлобысь…

Миша Белов, ага.

Какой еще букет? Я ей ничего не слал хотя бы просто потому, что хер знаю, где она живет. Но теперь наберусь наглости и пришлю, как пробью. Это че ха хуй с горы ей там букеты шлет? Я чет не догоняю…Или я тупой, или лыжи не едут.

Сразу перезваниваю брату Облачка и моментально получаю ответ с того конца провода:

— Я уже успел соскучиться, Богдан Исаев.

— Нихера не дарил, это че такое? — вместо приветствия сразу перехожу к делу. Продрав глаза, не могу догнать, че за время дня и ночи. Навожу резкость на наручные часы и охереваю. Только восемь вечера, а я тут уснул явно давно.

Повисает молчание.

— Ага. Ну тогда и мне интересно, что это за всратый веник.

Пиздец.

— Ну-ка адрес скажи ваш, — хриплю в ответ.

Глава 35

ЯНА

Я честно пытаюсь сказать отцу прямо в тот день, как прихожу домой после свидания. То есть буквально иду к нему в кабинет, робко стучу, и даже слышу в ответ угрюмое «да». Но стоит мне зайти и увидеть папу в таком подавленном настроении, заваленным работой, язык не поворачивается добавить ему еще и новых переживаний сверху.

Вот почему ни в этот день, ни наследующий я ничего не говорю ему, зато от мамы узнаю подробности…

— Дочь, ты к папе заходила в кабинет сегодня?

Она раскладывает тарелки и чашки. Миша еще дрыхнет, сказал его не будить по утрам, пока он дома. Хочет почувствовать себя нормальным человеком, вот почему завтракаем мы обычно втроем. Но сегодня с утра нас только двое…

— Сегодня? Разве он все еще…там?

— Со вчера с делами своими решить не может. К черту эту должность в его возрасте, знать ничего про нее не хочу! Скорее бы Рус к делам перешел, я не выдержку это все…А эта ситуация…

Мама резко замолкает, и отходит в сторону.

— Какая?

Мой вопрос явно напрягает ее, она переводит на меня нечитаемый взгляд и обреченно выдыхает.

— Вот…Язык помело. Папа строго настрого просил тебе ничего не говорить, Ян.