Дочь моего врага. Цвет горечавки

Моя богиня, у него же там фаллос, такой же, как у Джерта! Или все-таки другой? И он подглядывал за мной, так же как я подглядывала за жрецом и послушницей! Но самое удивительное, что этот свалившийся мне как снег на голову парень похоже хочет… Хочет со мной совокупиться!

Это открытие как обухом ударило меня по голове. Я привыкла думать, что я некрасивая и мужчины вряд ли будут хотеть меня физически. Об этом неустанно повторяла митера Хтония. И вот…

Но одно я знала точно — я не хочу заниматься сексом с этим незнакомым парнем! Не только потому, что это будет осквернение священного места богини, но и потому, что я не хочу, чтобы естество Лукиана касалось моего лона.

В эту самую минуту я остро и отчётливо поняла, что это должен быть жрец Джерт. Он и только он…

— Глупец! Уходи, пока гнев богини не настиг тебя!

— Ради того, что я тут видел, можно и потерпеть гнев богини! — самоуверенно ответил этот дурачок.

Но он не знал, о чем говорил! А я знала, насколько Хеб бывает ужасна в гневе! И, кажется, она уже готова была обрушить его на Лукиана. Я всеми фибрами души почувствовала тревогу, сгустившуюся в воздухе — предвестие ярости Хеб. В следующее мгновение в пещере раздалось зловещее шипение и со всех сторон, изо всех щелей и впадин к глупому мальчишке плавно зазмеились гибкие черные тела гадюк. Остекленевшими от ужаса глазами Лукиан смотрел на приближающуюся смерть.

Не раздумывая, я быстро обернулась к статуе Хеб и упала перед ней на колени:

— Великая Богиня, Блестящепрядая Хеб, Царица Ночи! Прошу, пожалей неумного мальчишку, не наказывай, что нарушил запрет! Пощади его, а он даст обет почитать тебя за главную богиню всю свою жизнь!

Я почти не надеялась, что великая богиня прислушается к мольбе какой-то девственной послушницы, к тому же оскорбление, нанесённое богине Лукианом, было очень серьёзно, а в ярости Хеб страшна!

Но моя богиня услышала… Гадюки, которые взяли парня в плотное кольцо, замерли, словно в трансе покачивая своими черными треугольными головками. А в следующее мгновение быстро и гибко утекли обратно в щели, откуда и явились.

Потрясённый Лукиан вытер испарину со лба:

— Я не думал… — он заикался и никак не мог вымолвить и слова. — Ты спасла мне жизнь!

— Не меня благодари, а Хеб, — указала я на статую богини. — Теперь ты до самой смерти обязан почитать её, как главную богиню в своём доме!

Лукиан бухнулся перед статуей на колени и принялся ревностно благодарить Хеб, что оставила ему жизнь.

— Лучше скорее уходи, Хеб не терпит мужского присутствия в своём святилище, — посоветовала я. — И смотри — не смей никому болтать о том, что побывал здесь и что здесь видел!

— Я скажу друзьям, что катакомбы ведут к башне Двора Чудес, — кивнул Лукиан. — Туда они точно не сунутся, ведь они презирают нищих. Клянусь, я никому не скажу! Спасибо!

Вот и хорошо, потому что я тоже никому ничего не собираюсь говорить!

Парень спросил мое имя, легонько дотронулся до моего плеча и скрылся в пещере, из которой явился.

ГЛАВА 4

Испытание

На следующий день, прямо во время утренней трапезы Рхея принялась пытать меня, причем с пристрастием — ходила ли я к источнику ночью. Ох, до чего, оказывается, тяжело хранить секреты! Мне безумно хотелось рассказать подруге обо всем, произошедшем у источников и особенно о Лукиане… Но это было слишком опасно — мало ли что может произойти… Я не должна подставлять парня! Потому, скрипя сердце, о самом интересном я умолчала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Впрочем, мой рассказ и без того получился захватывающим. Рхея аж тиганитес подавилась. Пришлось хлопать ее по спине и ждать, пока подруга прокашляется.

— Хеб велела тебе омыться! Девственнице? — воскликнула Рхея и глаза у нее сделались по десять драхм. — А ты не врешь?

— Разумеется, вру, — усмехнулась я, откусывая от оладушка, политого малиновым сиропом и посыпанного дроблёным грецким орехом и запивая его крепким ароматным кофе. — Я вообще этой ночью никуда не ходила!

Как ни странно, почему-то именно это окончательно убедило Рхею в правдивости моих слов.

— Но ты должна рассказать жрецу! — с возбуждением воскликнула она. — То, что богиня позволила тебе… Она высказала свое высшее расположение, Марг! Джерт должен знать!

— Высказать-то она его высказала, но я проникла к источникам, хотя это и было под строжайшим запретом. Потому, думаю, Джерт меня скорее накажет, нежели похвалит…

Если честно, меня просто распирало от желания рассказать всем и каждому — и особенно жрецу! — о том, как Хеб высказала мне свое высочайшее благоволение аж два раза! Первый — когда позволила окунуться в источники, а второй — когда помиловала Лукиана. Но этого делать было ни в коем случае нельзя — если я расскажу Джерту ту полуправду, что поведала Рхее, он обязательно размотает весь клубок и выудит про глупого мальчишку, нарушившего запрет богини. И тогда неизвестно, что будет с Лукианом, Джерту не составит труда найти его, его могут оскопить или даже казнить…

Так что лучше молчать. Молчать обо всем.