Дочь моего врага. Цвет горечавки

Сквозь сон я вдруг ощутила какую-то сладкую негу, пробирающую все тело. Как будто кто-то легкими невесомыми движениями касался моей шеи, живота, бедер, ступней… Веки были тяжёлыми и неповоротливыми, и открывать их не хотелось совершенно. Хотелось, чтобы этот неведомый кто-то продолжал, чуть щекотя, гладить мою кожу, ибо от его прикосновений по мне разливалось тягучее тепло, концентрирующееся внизу живота.

Он прикоснулся к моим грудям сквозь ткань туники и чуть сжал соски, и я с трудом подавила мучительный стон.

Никогда бы не подумала, что так приятно, когда кто-то тебя касается в самых потаённых местечках, и тем пикантнее и острее, что ты не знаешь, кто это.

А вдруг Джерт?

Между тем неизвестный дотронулся до моего лона сквозь трусики, как будто проверяя, достаточно ли они мокрые. Похоже, результат его удовлетворил, потому что его палец нырнул внутрь и принялся поглаживать сочащееся лоно.

Несмотря на то, что я дугой выгибалась от его прикосновений и молила только о том, чтобы это не заканчивались, я все-таки открыла глаза. Что-то здесь было не так… Это испытание страхом, в конце концов! Я должна видеть, кто меня ласкает!

Ох, хорошо, что я это сделала!

ГЛАВА 4.1. Испытание

Я завизжала громко и очень пронзительно, потому как в трусиках у меня орудовала страшная рука без туловища с длинными чёрными когтями. Причем она свободно перемещалась по воздуху, так как тут же подлетела ко мне и прижала указательный палец к моему рту.

Я смогла разглядеть руку вблизи. Она была, несомненно, мужской, и кожа ее имела отталкивающий бледно-зеленоватый цвет. Однако я почему-то вдруг замолчала.

Да, она была страшной и отвратительной, но мое влажное лоно молило о ещё одном прикосновении этой руки. Страх, отвращение и бешеное возбуждение смешались в один пряный коктейль.

Рука медленно стянула с меня трусики и нырнула мне между ног, раздвинув когтем мокрые складочки. Я закусила губу от омерзения, которое смешалось в одно единое с желанием. Черные когти чуть пощекотали узкую полосочку курчавых волос на моём холме Хеб, спустились ниже и зеленоватые пальцы слабо надавили на клитор.

Тут уж я не выдержала. Омерзение все-таки победило! Отпихнув пяткой руку, я вскочила с ложа, схватила свои трусики, валяющиеся на полу, и, одернув тунику, рванулась к выходу.

Бррр!

Слава богине, рука не предпринимала никаких попыток меня остановить, а дверь оказалась открытой. Я вылетела из комнаты и со всех сил захлопнула дверь за собой.

Девушки, уже прошедшие испытание и знавшие, в чем оно заключается, приветствовали меня возбужденными возгласами.

— Ну как тебе, Горечь, ручка Первого Верховного Жреца?

— Надо же, а она ведь долго продержалась!

— Рука тебя там часом девственности не лишила, Горечь ты наша?

Я с надеждой посмотрела на Рхею, подумав, что она просветит меня, и подруга, конечно, не замедлила с ответом.

— Джерт сказал, что это священная рука самого первого жреца Хеб, который умер давным-давно, — пояснила она. — В общем, жрец умер, а рука его осталась проверять послушниц. Испытание было в том, чтобы возбудиться, когда тебя ласкает такая страшенная конечность. Если испытаешь оргазм — то испытание прошла! Это значит, ты очень чувственна и сексуальна, а это, в свою очередь, угодно Хеб.

Вот значит как….

— И что, хоть у кого-то это получилось?

— Что ты! — замахала руками Рхея. — Этакое страшилище! Даже не увлажнился никто…

Слушая ее болтовню о том, кто из девушек каким образом сбежал от руки, я думала о том, что я-то возбудилась. Возможно, даже кончила бы и прошла испытание, если девственницы, конечно, умеют кончать…

И если бы не открыла глаза.

ГЛАВА 5

Афродизиак

Дни шли своим чередом: занятия, ритуалы, песнопения. Всё во славу Хеб. Я прилежно пыталась постичь искусства, угодные богине. Разучивала песнопения и ритуальные движения в танцах, которые мы, послушницы, посвящали Блестящепрядой.

Но, занимаясь обыденными делами, все равно вновь и вновь прокручивала в голове и волнующую сцену соития Джерта с послушницей и мое купание в источнике Хеб. Я хотела вернуться в ту пещеру, но не посмела бы этого сделать. Слишком по тонкой грани я прошла… Появление Лукиана… Хеб иногда бывает капризна. Я знала это, об этом не раз говорили и митера Хтония, и Джерт…

С такой же лёгкостью, с какой явила расположение, Блестящепрядая может наказать меня за непослушание. Клянусь, больше всего на свете я хотела испытать ту сладкую истому от нарушения запрета, оказаться в ее пещере, нежиться в ее источниках…

Но я бы никогда больше не посмела… Не осмелилась…

Если бы не услышала зов Хеб.

В одну из ночей, когда Деспоина и Кириаки сладко заснули, а я, свернувшись калачиком на своем ложе, думала о том, что ждет меня дальше, вдруг услышала зов.

Голос богини! Джерт говорил нам, что редко кто удостаивался слышать его сладкоголосые переливы. И вот теперь он звучал прямо в моей голове!

Он звал меня по имени. Теперь я знала, как поступить.