Дочь моего врага. Цвет горечавки

Ведь, хотя магия плескалась во мне и я чувствовала ее токи и смогла наколдовать духи, смогла использовать, будучи девственницей, это получилось чисто интуитивно и стоило мне больших усилий. Я не могла управлять магией, направить ее в нужное русло. Когда жрец раскупорит меня, все станет иначе. Большую часть силы я через соитие должна буду отдавать ему… Справедливо ли это?

Мы с Джертом могли бы жить далеко отсюда, наслаждаться свободной жизнью, друг другом, своей любовью… Без всяких ритуалов, без передачи силы. Заниматься любовью, а не совокупляться. Он был бы у меня один. И я была бы одна у него… Этого я хотела больше всего на свете!

Крамольные мысли, прямо в духе Кириаки! Эх, с кем поведешься, от того и наберёшься…

Уткнувшись в подушку, я мечтала о завтрашней ночи, которая могла бы переменить все. Вдруг он полюбит меня? Вдруг захочет быть только со мной?

Конечно, я понимала, насколько наивны и неисполнимы эти мечты.

Великолепный платиновый блондин и соломенная дурнушка… Я для Джерта почти что никто. От этой мысли хотелось плакать, ведь я знала, что она правдива.

И все же вдруг? Вдруг?

Я уснула лишь под утро, и мне снились белые влажные простыни и два тела, свитые на них воедино в неистовой страсти — мое и жреца.

Утром митера Хтония, выглядевшая необыкновенно довольной и румяной, внезапно объявила, что завтрака сегодня не будет, и вместо него послушницы будут играть в Игру.

ГЛАВА 8.1. Верховный из Арриксакса

Услышав такое, я, после бессонной ночи похожая на чучело, в мешках под глазами которого можно было бы прятать котят, и намеревавшаяся выпить огроменную чашку кофе, разумеется, с какой-нибудь симпатичной сладостью, сразу почувствовала неладное.

Если тебя лишают кофе с утра, то добра не жди!

Мои опасения подтвердило то, что Деспоину, Эрлеа и Спиридулу Хтония от Игры освободила. Что-то мне это не нравится! Совсем…

Митера отвела насторожившихся послушниц в большую круглую залу, на полу которой зелёным золотом была выложена сложная пентаграмма. В самом центре пентаграммы стоял узкий высокий столик, на котором лежало блюдо, накрытое полусферической металлической миской с крышкой.

Хтония велела нам войти внутрь пентаграммы и расположиться по кругу, отчего металл под нашими ногами вспыхнул и налился ярким зелёным свечением.

Сама митера Хтония границ пентаграммы не пересекла, и от этого мне стало совсем не по себе.

— Играем в правду или действие, девочки! Правила очень просты, — с улыбкой промолвила женщина. — Либо вы правдиво отвечаете на любой заданный мной вопрос, либо…

Она сделала жест рукой — металлическая миска поднялась с блюда и зависла в воздухе. Со всех сторон раздались крики и визги, да и меня саму передернуло от отвращения.

По блюду шустро ползали отвратительные глянцевито блестящие сороконожки.

— Либо съедаете одну из этих красавиц на завтрак, — как ни в чем не бывало, закончила Хтония. — Делая выбор, помните, что если выбираете правду, но отвечаете неправду, пентаграмма вспыхнет красным, после чего вы все-таки скажете правду. Если же выберете действие, то все равно его совершите, даже если от этого откажетесь. Такова колдовская сила этой пентаграммы. Поехали!

Разумеется, никто из послушниц не выбирал действие. Все, как одна, верещали «Правда!», стараясь не смотреть на блюдо. Каждой новой послушнице митера формулировала вопрос по-разному, но смысл был один.

Знаешь ли ты, где скрывается Кириаки Ремедиос?

По сути, эта игра была ещё одним допросом, изощрённым допросом с налетом шантажа, но кого это волновало, кроме меня?

По мере приближения моей очереди, мне становилось хуже и хуже. Ладони вспотели, а сердце готово было вырваться из грудной клетки. Митера Хтония рассчитала все точно! Даже если допустить мысль, что я сейчас скажу: «Действие» и… съем эту мерзкую извивающуюся сороконожку, то ясно будет, что я что-то знаю о Кириаки и скрываю это. А если я выберу правду и попытаюсь солгать, то пентаграмма заставит меня сказать, куда сбежала Кириаки, и тем самым выдать ее.

Куда не кинь — всюду клин!

Моя богиня, почему ты позволяешь так измываться над твоими послушницами?

До меня оставалось лишь две девушки. Подходит мой черед…

И тогда все будет кончено.

— Правда или действие, Маргери? — звучит безжалостный голос Хтонии.

Что ответить? Что выбрать — сдать Кириаки или съесть мерзкое насекомое и все равно сдать Кириаки?

Кажется, я сейчас упаду в обморок!

Дольше с ответом тянуть нельзя…

И в этот самый момент дверь резко распахивается и в зале появляется Джерт. Он окидывает колючим взглядом нас, пентаграмму, блюдо с извивающимися сороконожками…

— Митера Хтония, что здесь происходит? — голос жреца обманчиво спокоен.

— Просто игра, — пожимает плечами та.

— Что за игра? — гневно спрашивает Джерт. — Почему вы используете пентаграмму без моего позволения?

— Но я… я хотела узнать… — глаза Хтонии бегают, как мыши. — Я думала…

— Немедленно прекратить все это!

Жрец разозлен и не скрывает этого. А я готова броситься ему на шею, целовать и обнимать его! Он спас меня в самый последний момент, позволил уйти от ответа.