Дочь моего врага. Цвет горечавки

— Другой способ передать магию от одного человека к другому есть, — лицо обнаженного жреца, нависшего надо мной, столько же прекрасно, сколь и равнодушно. — И, как выяснилось, он предельно прост и банален. Это поцелуй любви. Но он для нас с тобой, мой цветок, не подходит. Ты для меня — всего лишь вещь, которой я волен распоряжаться по своему праву. Ты — вещь, которая доставила мне немало проблем. Ты сосуд, который я разобью, чтобы испить то, что находится в нем.

Джерт навалился на меня и вошел в мое лоно, причиняя острую боль, которая усилилась после того, как жрец задвигался внутри меня своим тугим фаллосом. Я закричала, но Джерт закрыл мне рот неистовым поцелуем и задвигался быстрее, а я молилась только о том, чтобы это скорее закончилось. Его нависшее надо мной лицо исказилось, жрец был близок к оргазму и в этот самый момент сильные руки Джерта легли на мое горло и сжали изо всех сил.

Захрипела, перед глазами заклубился черный туман, а легкие словно наполнились вместо воздуха расплавленным железом.

Я умирала под Джетом, чувствуя, как из моих распахнувшихся губ начинает струиться магия, которую жрец принялся заглатывать быстро и жадно. Он двигался во мне, одновременно пожирая мою жизнь и силу, которая была заключена внутри меня.

И тогда я умерла, упав в черную бездонную пропасть. Я летела по этой пропасти целую вечность, и лишь достигнув ее дна, смогла открыть глаза.

Я не умерла, а все так же была прикована к алтарю в атриуме, а какой-то человек в черном балахоне с низко надвинутым капюшоном пытался распутать магические черные путы, которые меня связывали.

Прямо же у моих ног Джерт врукопашную сражался с Аеском Ланфордом. Без капли магии — сила обоих была у меня. Дрались жёстко, не на жизнь, а на смерть, выплёскивая всю накопившуюся друг к другу ненависть. Дрались наравне, но в какой-то момент преимущество перешло к жрецу, он оседлал Аеска сверху и, положив большие пальцы лорду-магу на глаза, принялся их выдавливать.

Я дико закричала, все мое существо рванулось на помощь к Аеску. И в эту секунду человеку в балахоне удалось развеять черный дым, опутывающий меня. Я вскинула руки, стремясь разрушительной магией стереть Джерта с лица земли, но поздно.

Аеск скинул с себя жреца и мощным ударом швырнул его прямо на алтарь. Голова Джерта с нечеловеческой силой ударилась о камень и отлетела, словно мяч. Жрец рухнул у алтаря с рассеченным черепом, из-под которого медленно стало расплываться кровавое пятно.

Все было кончено.

Я кинулась к своему лорду-магу, заключила его в объятия, шепча на разные лады его обожаемое имя. Но подняв к нему лицо, увидела, что Аеск смотрит не на меня, а на что-то за моей спиной. На что-то…

Или кого-то.

— Дженчин, — послышался сзади хриплый голос. — Дженчин!

Медленно обернулась и увидела мужчину со светло-русыми волосами и пронзительно синими глазами, в которых стояли слёзы.

— Дженчин… — повторил он и его голос сорвался. — Так мы назвали тебя…

Аеск отступил назад. Его плащ плавно лег на мои плечи, скрывая мою наготу.

Сердце мое готово было разорваться. Я тысячи раз представляла эту встречу, придумывала тысячи слов, но сейчас из уст моих вырвалось только одно слово:

— Отец.

Он медленно, будто был дряхлым старцем и ноги его не держали, сделал ко мне несколько шагов. А затем сильно-сильно стиснул в своих объятиях, прижал к себе крепко-крепко, будто боялся, что в его руках я растаю, как дым, и заплакал навзрыд.

— Я убью тебя, Аеск Ланфорд, — сквозь рыдания прохрипел отец. — Убью за то, что ты у меня отнял! Тебе не расплатиться за то зло, что сделал с моей семьей!

— Как тебе не расплатиться за то, что ты сделал с моей, Брандон Литон, — холодно отозвался Аеск.

— Я еще раз повторяю, что и пальцем не прикасался к твоей сестре! — проговорил мой отец с гневом. — Ты сошел с ума от ненависти, мстя мне за то, чего я не совершал!

— Это правда, Аеск, — подняла голову я. — Моего отца подставили, а Юталию совратил совершенно другой человек! Я была в Арриксакской дворянской академии, я все выяснила! Ваш преподаватель по зельям!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Делл Делмари? — Аеск и мой отец почти одновременно нахмурились, будто не веря своим ушам.

Постоянно сбиваясь от волнения, я рассказала им о том, что мне удалось выяснить в Арриксаксе: о дневнике Юталии, о старухе, об Алой комнате, в которой Делмари собирал образы своих рабынь и о том, как он встретил в Алой комнате свою смерть. Умолчала только о том, каким образом мне удалось туда попасть. А закончила такими словами:

-Я прошу вас, не надо больше ненависти. Вы должны примириться.

Они пристально смотрели друг на друга, и я испугалась, что мои слова не подействуют, и вместо того, чтобы пожать друг другу руки, мой отец и мой возлюбленный попытаются друг друга убить.

Но Брандон Литон, мой отец, сделал шаг к Аеску Ланфорду и протянул ему ладонь.

— Ради тебя, дочь моя.

— Прости меня, Брандон, — лорд-маг склонил перед моим отцом голову и с почтением пожал протянутую ему руку.