Дочь Небытия (СИ)

Настойчивые пальцы, горячий язык, влажные губы в трепетных прикосновениях к моей коже и я, взрываясь тысячами галактик, разрушая уклад вечной бессмертной жизни, притягиваю к себе его… её. Она… он… себя уже не контролирует. Контуры тела меняются хаотично в танце тел. Прикосновение женских напряжённых сосков и на контрасте колдовства Астарота-Астарты жёсткие кубики на подрагивающем животе. Он шире разводит мои бедра, приподнимая их, а я не знаю, кто передо мной будет в следующую секунду, от этого «знания» кровь еще сильнее разгоняется по телу, сосредотачиваясь внизу. Влажное, теплое, острое проникновение, и я вскрикиваю, сжимая его предплечья, распахивая глаза, понимая, что вижу перед собой суть. Копна пепельно-белых волос нависает надо мной защитной громадой, а горящие черные глаза неотрывно смотрят. Движение моих бедер ему навстречу… и он подхватывает инициативу, устанавливая взаимный приятный ритм. Тела влажнеют сильнее, рассыпая жемчуг на теле, дурманящие, смешавшиеся запахи тела как желание обоих, стоны удовольствия, жадные поцелуи, укусы на грани боли… Ритм становится пунктирным, рваным, как и движения, как и звуки, окружающие нас, как и наши стоны, как и поцелуи, которыми мы обмениваемся. Мир перестаёт качаться и замирает, обозначенный его границами, которых нет, уже нет, которые он стер ради себя, ради меня, ради того, что хочет со мной. Он прижимает меня к постели, вздрагивая всем телом, и тянется за поцелуем. Мои губы отвечают затухающей страстью, которая неожиданно несет баланс и гармонию. И я ощущаю его улыбку в поцелуе, тающую на губах. Взаимный тихий смех и россыпь поцелуев по лицу и шее. Он собирается, подтягиваясь на вытянутых руках, не отрывая от меня теплых любимых глаз.

— Первая, — шепот дрожит всеми фруктовыми нотами, оставляя лёгкое, утомленное солнцем, щемящее от счастья послевкусие.

========== Глава 9. Одна вселенная на двоих (от лица обоих героев). ==========

Девушка закрывает глаза и начинает падать. Её тело как тряпичная кукла заваливается на меня и я, чертыхаясь, подхватываю её на руки. Всё вокруг словно бы вибрирует, разведчики пользуются боевыми драконами. Демоны и ангелы, служащие Мальбонте, воспользовавшись своей властью, забрали и этих существ. Субантры, драконы, демоны, ангелы… Этому чудовищу служат все, кто раньше был по обе стороны Равновесия. И так ли уж неправа Вики, говоря о том, что мы не знаем его истинных намерений и мотивов, раз так много последователей стоит за его спиной. Но ведь и моих сторонников немало, тех, кто понимает, что каковы бы ни были мысли — тебя определяют твои действия.

Медлю, осматривая помещение в поисках выхода. Выбежать на улицу под обстрел — полное безумие. Вижу в дальнем углу дверь и быстрым шагом приближаюсь, пинаю её ногой и, переступая через порог, осматриваюсь в темном помещении. Здесь есть кушетка и камин, а звуки разрушений приглушены, здесь можно переждать атаку и покинуть место так же незаметно, как они сюда прилетели. Я укладываю Викторию на кушетку и закрываю дверь. Щелчка пальца достаточно, чтобы оживший камин осветил помещение и начал обогревать. Не знаю, зачем это мне? Демону, который не ощущает температуру воздуха, который уже давно ничего не чувствует. Но сейчас знаю только одно: я хочу, чтобы Вики жила, потому что…? Что, Люцифер? С потолка падает штукатурка, я поднимаю взгляд, мельком окидывая потолок в каких-то рисунках.

Смотрю на Непризнанную. Она начинает поворачивать голову и тихо стонет. Я подхожу ближе и склоняюсь над ней. Её глаза распахиваются, а я вижу два глубоких колодца отчаяния. Боль. Она трогает висок и стирает с него кровь, в глазах застывают слёзы.

— Ты меня слышишь? — зачем-то кричу, перестаю сам себя контролировать, я обеспокоен, только не могу понять, почему: потому что она моя единственная надежда или она мне нужна не только поэтому?

Должен ли он знать, что мне очень больно, но боль отступает на второй план от того, с каким беспокойством он смотрит на меня, на ту, на которую так никогда не смотрели, до той, которой никому не было дела, должен ли он знать, что всё чему он меня учил: контролю — всё разбивается о его взгляд и прикосновение, становясь незначительным, и Небытие во мне замирает, оно останавливается ровно там, где начинается моё желание?

Я беру девушку за подбородок и всматриваюсь в её глаза, она замирает. Мне хочется позаботиться о ней, но не просто, как об остальных, покровительствуя. Нет, я хочу заботиться о ней, как о ком-то, к кому бы я хотел возвращаться каждый день. Почему это знание ко мне пришло только сейчас? Не потому ли, что я мог потерять её? Приближаюсь и колючей щетиной касаюсь её щеки, как бы стирая слезы. Вновь отстраняюсь, но руки не отнимаю, водя большим пальцем по пересохшим полным губам. Она изумленно и растерянно смотрит на меня. А мне кажется, что вокруг нас повисает такая глухая тишина, что мы слышим в ней наш неспокойный сердечный ритм.