Дочь Небытия (СИ)

— Люциферу лучше исчезнуть, — предлагает Геральд.

Я хмыкаю, рассматривая свои ладони, желваки то и дело ходят по моим щекам. Порывисто выхожу из своего шатра. Следом за мной спешит Астарта, обескураженная, но движимая силой любви.

***

Иду за ними, но резко останавливаюсь и поворачиваюсь почти на одних каблуках к присутствующим, вглядываясь в глаза каждого. На меня смотрят с презрением, что, мол, можно ожидать от девки Люцифера, которая хвостом следует за ним. Мои губы кривятся.

— Что же ты не спешишь следом? — насмешливо спрашивает Мими.

— Мало он вытаскивал твою задницу из пекла, похуже адова? — вопросом на вопрос, ужасная привычка, так раздражающая окружающих.

— Понятия не знаешь, о чем говоришь, шлюха, — зло выкрикивает Мими, вскакивая, её за руку хватает Мамон, сжимая, отрезвляя.

Её слова не имеют для меня никакого смысла.

— Признайтесь себе честно, где бы вы все сейчас были, если бы не Люцифер, а? — спрашиваю и обвожу горящим взглядом каждого из членов ставки.

— Девочка… — начинает было Геральд.

— О, — патетически вскрикиваю я. — Геральд, хм, ну что ж, начнем: ты же правильный демон и почитаешь закон, чем тебе не Мальбонте в его власти, он бы победил, и ты бы также преподавал в школе и учил студентов-непризнанных законам, уже новым.

Демон открывает было рот и тут же закрывает его.

— А ты, Мамон? Погиб бы? — спрашиваю так, чтобы пронять, видя, как золотые жилы на руках вздулись.

— Только если за дочь, — спокойно, не выдавая внутреннего волнения.

Мими вздрагивает и поворачивается к отцу с благодарностью.

— За дочь, — повторяю следом, — а за других? А если тебя бы поставили в ситуацию с выбором…

— Никогда бы не рискнул… — ответ прошелестел.

Обращаюсь теперь уже к ангелам.

— Ты принципиален, Дино, ты бы погиб первым, Лилу следом, потому что вечность невыносима без любви, верно, ангел?

Дино согласно качает головой, Лилу берет его за руку и заглядывает в глаза. После моих слов они молчат. А я осмеливаюсь продолжить.

— А теперь еще раз, как недавно, осудите того, кто остался один, того, у которого убили единственное родное существо — его отца, даже пусть у них и были отношения, далекие от идеала отцов и детей, того, который пытался любой ценой вернуть свою вотчину, ну-ка, осудите-ка еще раз? — смотрю прямо. — Он вынес каждого с поля боя, каждого, кого мог, спас, он за вас, даже если кажется, что против, загляните вглубь себя, каждый, скажите, вы не ошибались, у вас не было минуты малодушия, когда вы были слабы, неужели вы бы не оставили себе право на ошибку, а потом не простили себя за неё?

Молчание невыносимо, и я почти отчаиваюсь. Сопротивлению нужен Люцифер, так же, как оно ему. Они все уязвлены, и я их понимаю. Как и Люцифера. Начинает говорить тот, от кого не ожидаю.

— Девочка права, — кротко и коротко проговаривает она и многозначительно смотрит на Геральда.

Тот поджимает губы, и его скулы сводит от сильного сжатия. Он словно бы перешагивает через себя. И согласно кивает. Ставка переглядывается друг с другом. Мамон прищелкивает пальцами в знак солидарности. Мими всё еще недовольно пыхтит, но вся её спесь мигом слетает, а взгляд теплеет, когда она смотрит на меня.

— Добро, — произносит Дино, — мы ждем Люцифера, чтобы обговорить всё.

Выхожу из шатра с неким облегчением и вижу Астарту. По её щекам бегут бесшумно слёзы. Я никогда не видела её плачущей. Я всегда думала, что она кремень. Но даже камни иногда плачут.

— Лю сказал, чтобы я не ходила за ним, — проговаривает девушка. — Я не верю тому, что он сказал, но, что бы он ни делал, я поддержу его…

— Сейчас не время, — мягко произношу я и задеваю плечо, уверенно сжимая его пальцами. — Ставка хочет вернуть его.

Она внимательно смотрит на меня, всё еще не веря в мои слова.

— Ты знаешь, где он может быть? — спрашиваю, вырывая её из оцепенения.

— Гора, что рядом с лагерем, оттуда видны руины школы… — произносит девушка, в благодарность скользя тонкими пальчиками по моим.

Я беру её за руку и тяну последовать за мной. Она упирается, непонимающе смотрю на неё.

— Ты — единственная, кто его поддержал, — проговаривает она и остается недвижимой.

Делаю шаг, резко отпружинивая от земли, и лечу, неожиданно подхватываемая нужным потоком, уже видя очертания той горы. Спускаясь, замечаю и мужчину. Его бордово-бархатистые крылья сложены. Подхожу, вставая вровень. Он вздрагивает и поворачивается ко мне. Глаза блестят. Слезы? Ветер? Никогда не спрошу.

***

— Одни воевать будем? — заключаю я, горько улыбаясь, видя, как девушка появилась неожиданно, впрочем, как всегда.

— Ставка хочет вернуть тебя, — отвечает, не растягивая агонию, возвращая к жизни, помимо её воли пустота начинает обволакивать моё тело.