Дочь Нефертити

– А что это за ритуалы? – спросил Саша. Из своей прошлой жизни он кое-что помнил о знаменитом зеркале. Но вдруг Джедхор знает больше?

– Точно не скажу, однако, по слухам, жрецы сначала проводят специальный обряд очищения того, кто хочет вопрошать, и только после этого ведут человека к магическому зеркалу. В таинственном полумраке жрецы воскуривают благовония возле зеркала, читают молитвы и магические заклинания, призывая духа кого-нибудь из умерших. И тогда появляется видение, которое отвечает на все вопросы.

Саша молчал довольно долго. Наконец, произнёс:

– Нам обязательно надо взглянуть на это зеркало. И думаю, мы обойдемся без ритуалов.

Джедхор хотел что-то сказать, но Саша опередил его:

– Только хорошо бы знать точно, в каком из помещений храма находится зеркало и как охраняется храм. Сегодня же ночью мы туда проникнем.

– Это очень опасно! – решил предостеречь Джедхор.

– Опасно, – согласился Саша. – Но боюсь, у нас нет другого способа уговорить Анхесенамон бежать. А ведь мы знаем, что зеркало говорит чужими словами. Осталось лишь доказать это.

– Ну, хорошо, – сказал Джедхор, – раз это необходимо, я расскажу вам о храме подробно.

– Нам нужны самые точные данные, – настаивал Саша.

– В правильности моих сведений можете не сомневаться, – начал объяснять Джедхор. – В молодости, служа писцом у Нефертити, я жил в столице. Эхнатон задумал тогда построить храм Атона. Сначала хотел сделать его в виде пристройки к Большому храмовому комплексу Амона. Я помогал архитектору готовить проект и не однажды держал в руках план всего комплекса. Потом Эхнатон решил, что нужно возвести отдельный храм Атону и построил его между Южным Опетом и Опетом Амона. Жрецы, конечно, были крайне возмущены, ведь территория, на которой построили святилище, принадлежала им. В новом храме Эхнатон повелел поставить тридцать статуй, изображавших его самого. Больше никаких изваяний там не было – ни священных животных, ни богов. Единственный бог правил в этом храме – Атон. Однако изображён он был не в образе человека и не в образе животного. Сверкавший над алтарём Атон, выглядел так, как в жизни, – солнечный диск со множеством лучей. Лучи тянулись к головам молящихся и заканчивались кистями рук. Одна из них держала «анх» – символ жизни… Теперь этот храм разрушен, все статуи Эхнатона разбиты, и в стране опять торжествует Амон.

Джедхор отвлекся, начав вспоминать свое прошлое, но это было тоже интересно. Саша и не заметил, как вместе с ним принялся философствовать и даже мысленно проводить аналогии со своим миром.

– Да уж, – задумчиво произнёс он. – Мне кажется, веру, которая сделала страну могущественной, нельзя уничтожить одним царским указом.

– Новое должно сменять старое, но не отменять его. Когда перечеркивают все, что было – это огромная ошибка, – подтвердил Джедхор. – Но вернёмся к плану Опета Амона. Я нарисую его.

– Вот это самое лучшее! – обрадовался Саша. – Тогда мы точно не заблудимся.

– Может, всё-таки не стоит рисковать жизнью? – в последний раз переспросил Джедхор. – Может, как-нибудь без этого уговорим Анхесенамон?

Саша отрицательно помотал головой.

– Она слишком напугана пророчеством.

– Тогда я пойду вместе с вами, – придумал Джедхор.

– Нет, – возразил Саша. – Если что-нибудь случится, кто нам поможет?

– Тогда я со своими слугами буду ждать вас недалеко от храма. Поднимется переполох – я тут же попытаюсь спасти вас.

– Нет, и так рисковать не стоит. Опять же захватят и нас и вас – ничего хорошего.

Джедхор был в отчаянии.

– Ну, разрешите мне хотя бы ждать вас на своей колеснице там же.

– Хорошо, – сжалился Саша, – И никаких слуг. – Потом поглядел на Аню и добавил, перейдя на русский. – Ты тоже будешь ждать нас возле храма.

– Это еще почему? – возмутилась девушка. – Я пойду с вами.

– Чтобы попасть на территорию Большого храмового комплекса, – стал объяснять Саша, – нужно перелезть через высокую каменную стену. Не женское это дело – лазить по каменным заборам, особенно в местной одежде.

– Ну, ладно, – смирилась Аня быстрее, чем Джедхор, но тут же и разочаровала Сашу. – Только если вас долго не будет, я полезу следом.

– Нет, Анюта. Даже не вздумай! Игры кончились. Ты поняла? Никакой самодеятельности!

Саша говорил строго, но до ненормальности спокойно. И это производило сильное впечатление. Он казался ей повзрослевшим сразу лет на десять. Ане тут же расхотелось спорить, и она лишь молча кивнула.

Спорить было действительно некогда. Джедхор хлопнул в ладоши и тотчас же в комнату вошёл слуга.

– Принеси мне письменные принадлежности, – распорядился хозяин.

Слуга вышел и быстро вернулся, неся в руках папирус, кисточки и чёрную краску.