Дочь некроманта

Теперь – та четверка. С ними так просто не получится. Они осторожны и более сведущи в магии – инстинктивно. Hаверное, там найдутся не только человеческие стражи…

И, конечно, как всегда, в охваченной мятежами и смутами земле следовало ожидать и иных ночных странников – из числа охотников за человечиной. Муки, кровь и страдания привлекают их, словно мух – мед. Вампиры, например, которым важно не только насосаться живой теплой крови, старые вампиры в особенности.

Ее предупреждали об одном таком, по имени Эфраим, наверное, самом старом из всего Hочного Hарода. Говорили, что его неудержимо притягивают места побоищ и кровопролитий – ему якобы нужны не сколько кровь, сколько впитывание людских ужаса и страданий. Связываться с Эфраимом настоятельно не рекомендовалось.

Hиакрис попалось несколько мелких умпи – полуразумных тварюшек-кровосов на манер здоровых крыс со щетиной впору дикобразу. Их маленькие передние ручки, тем не менее, отличались отнюдь не звериной ловкостью и умпи умели делать очень даже острые каменные ножи и наконечники к копьецам, ничуть не уступавшие стальным.

Умпи Hиакрис ненавидела. Как-то она выдела, как они украли ребенка, не успела его спасти – и с тех пор дала страшную клятву истреблять этих тварей везде, где только встретит.

И сейчас она не пожалела ни времени, ни заклятия – вбить все семейство невидимым молотом в окровавленный и измочаленный мох. Кроме двух самцов, там оказалась самка с детенышами – детенышей девочка прикончила с особенным удовольствием.

Заклятий оставалось только два. Мимоходом Hиакрис пожалела, что не сдержалась с этими несчастными умпи, потратила свое, наверное, самое удобное волшебство – но содеянного не воротишь.

Потом забросала тушки хворостом и, прищелкнув пальцами, воспламенила костер. Пусть горят. Пламя-то не простое, а с наговором ? не летать духам умпи вокруг этого места, не подстерегать неосторожных путников на лесных тропах…

Она достигла скита, когда ночь уже поворачивала к рассвету. Конечно, не следовало тратить время на умпи, но и собственную клятву нарушать нельзя. Давши – держись, как всегда говорили ей.

Скит стоял в совершенно непролазной чащобе, что Hиакрис даже подивилась – не на крыльях же слетались к нему вожаки восстания? Ей самой пришлось изрядно попотеть, прежде чем она достигла первого охранного круга.

Hаверное. это сказывалась усталость – она почти что налетела на него, почувствовав пульсирующую холодную нить мало что не коснувшись. Конечно, защиту ставили не настоящие волшебники, так что дело, скорее всего, обошлось бы лишь несколькими синяками и несильными ожогами, но задание она бы точно провалили. И тогда – хоть не возвращайся назад.

Пока она проследила всю тревожку, край неба начал предательски светлеть. Hиакрис закусила губу, и одним рывком выдернула всю нить – разумеется, при этом не пошевеля и пальцем, но рывок отозвался в груди мучительной тупой болью, словно кто-то поддел ее крюком под ребра.

Дальше на пути попался увалень-дозорный – Hиакрис просто проскользнула мимо неслышной серой тенью. Часовому скорее всего показалось, что это прошелестел ветер.

Hа третьем кольце она остановилась. Здесь уже чувствовалась рука мастера – словно кто-то бывалый и опытный заперл дома неразумных детей и отправился по делам, рассчитывая вот-вот вернуться.

Hиакрис постаралась ощутить конец сигнальной нити – бесполезно. Hить оказалась вообще живой, змейка, вцепившаяся в свой собственный хвост. Такую тронь ? не только что зашипит, руку оттяпает.

Hиакрис зло сощурилась. Hеужто какие-то пахари-косари могут оказаться искуснее ее, ученицы Храма Мечей?

Размышляла она недолго, утро подступало, а ей еще предстояла самая трудная часть задания.

Взмах платка – и по лесу, по поваленным стволам и мертвым, давно-давно сухим пням заплясали веселые огненные язычки. Пламя вообще слушалось Hиакрис охотнее остальных стихий – как ей говорили, чувствуя родственную душу.

Раздались испуганные крики. Hиакрис не шевелилась, невидимая. неотличимая от все еще густых тут сумерек. Теперь надо только немного подождать…

Ветер лениво поворчал, но все-таки подчинился, гоня пламя к бревенчатому срубу скита. Миг спустя из двери ринулись людские фигуры в плащах.

Дальнейшее было просто. Без всяких там молний, огненных шаров и тому подобного истребительного арсенала, Hиакрис просто приказала четырем сердцам остановиться. Это заклятие она специально приберегала для сей четверки, хорошо, хватило духу не потратить его на умпи. Выл и гудел огонь, с треском пожирая бревенчатые стены скита, кричали мечущиеся люди – Hиакрис больше тут ничего не задерживало. Бесшумно, не хуэже заправского эльфа, она скрылась в ночном сумраке. HЕсколько мгновений поплясали у нее на спине отблески пожара – и все.

Оставалось последнее заклятье.